Королевство слепых. Луиза Пенни

известно.

      – Я много лет ничего не принимала, – сказала она. – Я не под кайфом. Ради бога, зачем бы я стала поступать в полицию, если бы оставалась наркоманкой?

      Гамаш начал смеяться:

      – Вы шутите, да? У вас есть пистолет и доступ к любому количеству наркотиков. Большинству грязных агентов, по крайней мере, хватает здравого смысла сначала окончить академию, прежде чем стать оборотнями. Правда, большинство не приходит сюда наркоманами.

      – Я никогда не была наркоманкой, и вы это знаете! – Она почти визжала. – Да, я пользовалась наркотиками. Но никогда не была наркоманкой. Я бросила. Вовремя.

      Ее собственные слова, казалось, оглушили ее, потому что она вспомнила, как и почему она бросила. Вовремя.

      Благодаря этому человеку. Который дал ей здесь дом. Смысл и цель. Шанс.

      – Я не торгую наркотиками, – сказала она. Голос ее звучал спокойнее. – Я не пользуюсь.

      Гамаш посмотрел на нее проницательным взглядом. От этого зависело многое.

      Принимая ее в академию, он знал: если она победит себя, то у нее будут все основания стать выдающимся офицером Sûreté. Уличная девчонка, наркоманка, ставшая копом.

      Это давало ей огромное преимущество. Она знала вещи, которые никогда не откроются другим агентам. Знала не своим разумом, но изнутри. У нее имелись контакты, доверие, она знала язык улицы, который впитался ей под кожу. Она могла добраться до таких мест и людей, которые были недоступны для других.

      И она знала отчаяние улиц. Холодные одинокие смерти наркоманов.

      Гамаш надеялся, Амелия Шоке разделяла его глубокое желание остановить эту чуму. Но теперь он не знал, насколько велико было его заблуждение. И насколько серьезную ошибку он может совершить сейчас.

      Живя среди отбросов общества, Амелия Шоке читала поэтов, философов. Она была самоучкой, сама освоила латинский и греческий. Литературу. Поэзию.

      Да, если она победит себя, она пойдет далеко. В полиции. В жизни.

      Но еще он знал: если она не победит, то случится нечто не менее впечатляющее.

      И Амелия Шоке, казалось, не дотянула до финишной ленточки совсем немного. Впечатляюще.

      Она знала, конечно, когда вошла в кабинет, что они нашли наркотики.

      Принести наркотик в академию – это было актом самоуничтожения.

      Гамаш закрыл глаза. Ему предстояло принять решение. «Нет, – понял он, – неверно». Нужно было провести в жизнь то решение, которое он принял. Каким бы неприятным оно ни было.

      Сидя в кабинете коммандера, он чувствовал запах влажной шерсти и слышал звук падающего снега.

      Он открыл глаза и сказал коммандеру:

      – Нам нужно сделать анализ крови, чтобы иметь основания для возбуждения дела против кадета Шоке.

      – Дайте мне еще один шанс, – сказала она. – Я совершила ошибку.

      – Ошибку? – сказал Гамаш. – Вы это так называете? Штраф за парковку – вот это ошибка. То, что совершили вы… – Он не мог найти подходящего слова. – Разрушительно. Вы разрушили собственную жизнь, и больше у вас не будет никаких шансов. Вас арестуют, и вам будет предъявлено обвинение. Как и любому