Жила Жизни. Андрей Васильевич Шульга

что кроется за всем этим услужливым обращением. Маша спросила:

      – А почему вы не на танцах ?

      Брючков сделал самое убитое горем лицо. Маша сразу это заметила.

      – У вас, Леонид Гердович, что-то произошло?

      Брючков тяжело вздохнул.

      – Да, дорогая Маша.

      – Что, если не секрет?

      Неожиданно для Маши, Брючков взял ее за руки, отвел от света глядя в лицо проговорил:

      – Вы очень сильно хотите танцевать?

      – Что случилось, Леонид Гердович?

      Брючков тяжело дыша, спросил:

      – Вы мне друг?

      Не понимая что хочет от нее Брючков, девушка сказала:

      – Конечно, мы друзья, вы меня пугаете, что произошло ?

      Брючков был счаслив от того, что держит эту милую, непорочную, не по годам уже хорошо сформировавшуюся девушку. По его телу пробежала приятная дрожь, он мысленно представлял себе ее обнаженной в его объятиях. Дрожащим голосом Брючков ответил:

      – Сегодня специальным этапом пришла почта.

      – Да, я знаю, мы получили от папы с фронта письмо, у него все хорошо, пишет, что война скоро кончится.

      – Я рад за тебя и твоих родных. Но видимо счастья не хватает на всех, до войны я жил в Ленинграде,мои родные…

      Голос Брючкова осекся, он продолжил:

      – Они все погибли во время блокады, сегодня я получил письмо от наших соседей, они подтвердили гибель моих стариков.

      Маша чисто от сострадания обняла Брючкова за плечи, прижала к себе.

      – Я понимаю вас, крепитесь!

      Возбужденно дыша, он пролепетал ей на ухо.

      – Милый мой друг, уделите мне внимание, не бросайте меня, побудьте со мной сегодня вечером.

      Маша отстранила его с подозрением, спросила:

      – Вы что имеете в виду? Я – порядочная девушка.

      План Брючкова чуть было не провалился.

      – Вы что Маша, я не думаю ни о чем плохом, я просто хотел пригласить вас к себе в комнату, я понимаю, может это выглядит вульгарно, но мы ведь будем там смотреть фотографии моих родителей, я немного выпью спирта, вас я угощу чаем. Вы – мне единственный друг и я надеялся, что вы разделите со мной мое горе.

      Наивная деревенская девушка спросила:

      – Вы хотите со мной вместе помянуть своих родителей?

      Опытный в делах, чтобы цепляться за слова Брючков, сразу ухватился за единственную соломинку, чтобы затащить Машу к себе в комнату, эту соломинку девушка, по своей наивности протянула ему сама.

      – Да, да, вы не оставите меня в моем горе?

      Маша сдалась.

      – Хорошо, только ненадолго.

      До барака, где жили все офицеры со своими семьями, они дошли быстро. В маленькой комнате Брючкова было прибрано и уютно. Печь была натоплена и поэтому Маша сняла полушубок, который ей сшил дедушка из хорька. Брючков оказался внимательным хозяином , он поставил на печь чайник, а на стол водрузил плитку шоколада и комковой сахар, что было в этих местах большой дефицит. Шоколад Маша никогда не пробовала, она слышала о нем, ей рассказывали подруги, ей даже перед войной обещал купить шоколад отец, но так и не успел.