Снег идет в сердце моем. Сергей Васильев

как письма, их слал тебе.

      А теперь я снова брожу по роще —

      И ни звука в ответ.

      Дрожь одиночества чище, проще,

      Чем этот осенний свет.

      Мы все чураемся временами

      Нежности горькой, звезд.

      Но над бездной, которая между нами, —

      Осени желтый мост.

      «Ничего терпеливей нет зимних ночей…»

      Ничего терпеливей нет зимних ночей,

      Разве лишь ночные стихи.

      Снег великий идет, только он ничей,

      И его молитвы тихи.

      Солнце восходит, а дом одинок,

      И становится сердце горой —

      Нежной, снежной, порой сбивающей с ног

      И дарящей цветы порой.

      А про вьюгу великую я говорю

      Потому, что люблю ее.

      И опять Всевышнего благодарю

      За морозное счастье мое.

      «Новогодняя ночь, а дождь идет проливной…»

      Новогодняя ночь, а дождь идет проливной,

      И угадай с трех раз,

                                что творится сейчас со мной?

      Впрочем, даже не так:

                                    угадай, что творится с нами —

      Временами добрыми и злющими временами?

      Дождик-то ладно:

                              можно спрятаться за дверьми —

      Страшнее, что люди быть перестали людьми.

      Гостиница в Ленинграде

      Белой ночи дыра, черных дел неуют,

      И бутылка вина – за прощенье награда.

      Нет же, нет, это не петербургский приют,

      А гостиница нынешнего Ленинграда.

      Не захлопнута дверь, не раскрыта тетрадь,

      И поэты молчат, обозлясь и отчаясь…

      Петербург, я нагрянул к тебе умирать.

      Ленинград, я живым от тебя возвращаюсь.

      «Вот первый снег! Я восхищенным взором…»

      Вот первый снег! Я восхищенным взором

      Гляжу на двор, который обнесен

      Скрипучим и сверкающим узором,

      Похожим на волшебный детский сон.

      Вот первый снег! Он все переиначит,

      Вернет друзей веселых и подруг.

      Но снег дрожит и, как ребенок, плачет

      И смотрит недоверчиво вокруг.

      Наутро он умрет, и станет жутко:

      Придет еще пора зиме кружить,

      Но первый снег – он словно Божья шутка,

      Способная навек заворожить.

      И жалко мне полет его кромешный,

      Тишайший и беспомощный полет.

      И этой хрупкой красотою нежной

      Я буду жить всю зиму напролет.

      Цветы

      Можно фиалковый мед от мигрени пить,

      Можно спасаться календулой от простуд.

      Но есть цветы, которых нельзя забыть,

      И тем ближе они, чем дальше они растут.

      Улыбаясь солнцу и умываясь росой,

      Они делают этот мир чище, чем чья-то кровать.

      Но любой влюбленный и даже любой босой

      Ради праздного счастья готов их сорвать.

      Брошенная женщина, прижимая их нежно к груди,

      Рассказывает им сказки, как будто кудель прядет.

      А