Между двух огней. Сергей Майдуков

сказал Андрей раненому. – Я вернусь.

      Тот уже не слышал, бормотал какую-то бессвязную ахинею, в которой угадывались блатные словечки. Шоферюги часто имеют криминальное прошлое или же выдают себя за уголовников. Это у них в крови.

      Вспомнив про кровь, Андрей бегом бросился на приступ «крепостного вала», отделяющего его от дороги.

      Глава четвертая

      Неотложная помощь

      – Ну ты и дурак, – сказала Мара.

      И покачала головой. Уже не в первый раз и то и другое.

      – Заткнись, а? – попросил Андрей. – Человек умирает, а ты бубнишь, бубнишь…

      Он отъехал не на километр, а на всякий случай на два, и теперь медленно ехал у обочины, ища просвет в оградительном барьере. Машин на дороге по-прежнему было раз-два и обчелся.

      – А если он умрет по дороге? – не переставала бубнить Мара. – Зачем связываться со всякой падалью?

      – С тобой тоже не надо было связываться? – поинтересовался Андрей.

      – Я – другое дело. Я – женщина, причем красивая. Мог воспользоваться.

      От нее пахло перегаром, табаком и рвотой. Еще тот букет.

      – Перебьюсь, – отрезал Андрей.

      Он увидел наконец съезд, который искал. Узкая асфальтовая полоса ныряла в лесополосу и исчезала за ней, ведя, наверное, к какой-нибудь ферме. Грунтовка пролегала вдоль черной стены деревьев. Впереди брезжил свет из фар микроавтобуса.

      – Я теперь тебе и не дам, даже если очень попросишь, – заявила Мара. – Может быть, ты гей?

      Стиснув зубы, Андрей вел «ауди» вперед, вглядываясь в накатанную землю и держась подальше от сучьев, чтобы не оцарапать борт. Машину колыхало на ухабах.

      – Тошнит, – пожаловалась Мара.

      – Потерпишь. А нет – мыть салон заставлю.

      – Жлоб. И хам. А по внешности не скажешь.

      Андрей промолчал. Чувство тревоги разъедало душу. А что, если он совершает непоправимую ошибку? Что, если раненому нужна реанимация и его нельзя перевозить без медицинского сопровождения? Получается, он тогда убьет человека, вместо того чтобы спасти?

      Но отступать было поздно. Назвался груздем – полезай в кузов. Или наоборот. Андрей плохо представлял себе и то и другое. Тем более сейчас, поздней ночью, в безлюдной глуши, с перспективой везти на кожаных сиденьях своего авто какого-то безродного незнакомца с ошметком глаза на щеке. Несущего всякую ахинею типа «по беспределу», «шмалять», «бочина» и все такое в этом роде.

      Возиться с ним крайне не хотелось. Везти к черту на рога, пачкая ухоженный салон «ауди», тем более. Но именно поэтому Андрей остался тверд в своем решении. Его мотивы были шкурными, и не благоразумием он руководствовался, когда опять стал размышлять о том, чтобы ограничиться телефонными звонками в соответствующие инстанции. Рядом умирал человек, понадеявшийся на него, а он заботился о своих шкурных интересах. Это было неправильно, это было по-скотски. А Андрей не хотел быть скотиной. Ему больше нравилось оставаться человеком и жить в ладу с совестью, хотя порой это доставляло определенные неудобства.

      – Я помогать тебе не стану, – нервно предупредила