Белладонна. Михаил Борисович Зуев

протянула мешочек.

      – Что там?

      – Приедешь, открой.

      «К…сково, следу…щ… Н…вогиреево»! – от «дымка» во рту – траурная горечь. И глаза щиплет. Отчего-то.

      * * *

      Лёшка куковал на платформе один. Рюкзак, чемоданчик и футляр. В футляре – я знал – заслуженный «гибсон», присланный тётей из венгерского Дьёря.

      – Что, никого ещё?

      – Как видишь. Мне пешком ближе всех. Дай петушка! – протянул руку. – Чего смурной?

      – Да так. Пройдёт.

      – Ну, раз пройдёт, значит, пройдёт.

      Залез во внутренний карман потёртой облепленной нашивками и значками стройотрядовской куртки, протянул початую плоскую флягу дагестанского «три звёздочки»:

      – Будешь?

      – Буду.

      Лёшка больше, чем друг. Он брат. Точнее, я бы хотел, чтобы он был братом. Чтобы меня родили не там, где родили, а вместе с ним, в его семье. И был бы я ему тогда младшим братом. Лёшка старше на два года, хоть и учимся в одной группе. У него мама, бабушка, жена-однокурсница на сносях и собака – все друг у друга на головах в малогабаритной двушке в Новогиреево с непрестанно грохочущими под окнами трамваями. У него и от него всегда надёжно и тепло. У меня – мать, отец и я в трёх комнатах в тихом – слышно, как муха пролетает, – подбрюшье за Белорусским вокзалом. У нас всегда скорбно и холодно.

      – Давно сидишь?

      – Минут десять.

      – Чего довольный такой?

      – Нежданный расслабон…

      – Ну?..

      – Война заезжала за Наташкиными конспектами.

      – Наташка сама отдать не могла?

      – Не знаю, утром сказала – Война приедет, передай ей.

      Галка Войнович училась вместе с Лёшкиной женой.

      – И чего?..

      – Да ничего, нормально всё… – расплылась сытая кошачья Лёшкина физиономия. – Знаешь, что самое прикольное?

      – Не…

      – Хей, Джонни, ты сел5, – пропел Лёшка. – Её муж привез!

      – Да ну!

      – Ага. Внизу в машине ждал.

      – Долго?

      – Что – «долго»? – масляно прищурилась хитрая котовья морда.

      – Ждать долго пришлось?

      – Я добрый. Оставил ему времени на пару сигарет… Быстро курить вредно, фактор риска по язве желудка.

      К противоположной платформе причалила встречная электричка. Постояла, хрумкая компрессорами, застегнула двери и отвалила, открыв взору Таньку Лисенко. Справа и слева от неё красовалось по чемодану.

      – Тань, а, Тань! – заорал я, – у тебя чего там в чемоданах?

      – Учебники по политэкономии социализма! – отбила пас красавица Танька. И тут же, чуть тише: – Помог бы, Дёмин, балбес.

      Поглядев налево-направо, я спрыгнул на пути и несколькими секундами спустя был уже рядом с Танькой.

      – Здоров, Танёк! Ну, правда, зачем тебе два чемодана?

      – Родители еды нагрузили.

      – Запасливая ты…

      – А то!

      Пока мы с Лисёнком и увесистыми чемоданами плелись в противоположный конец платформы, поднимались на эстакаду, спускались с неё и снова возвращались в начало перрона, к нашей платформе пришвартовалась

5

Искаженное «Enjoy yourself», первые слова песни «Mister-Do-Right» диско-группы Belle Epoque.