Жизнь за трицератопса (сборник). Кир Булычев

Леонидовна выставила свою кандидатуру в Государственную думу. Одевается она разнообразно, сдержанно, но необычно. Лишайники не оставляют ее лаской и любовью.

      Вирусы не отстирываются

      У профессора Минца было своеобразное чувство юмора.

      В прошлом году оно спасло Землю от страшной опасности, хотя с таким же успехом могло ее погубить.

      Началось это невинно, на стадионе.

      С недавнего времени Минц и его друг Корнелий Удалов зачастили на футбол. Начали болеть за команду «Речник» и сами посмеивались над своим увлечением, называя его старческой причудой.

      Ксения эти походы не одобряла. Несмотря на солидный возраст, она продолжала ревновать Корнелия. К тому же рыбалка и грибная охота приносили дому прибыль, а стадион – разорение.

      – Мы с тобой теперь на хозрасчете, – объяснила она свою позицию мужу. – Будем жить по замкнутому циклу. Что съел – возврати в хозяйство!

      Удалов был поражен такой житейской хваткой Ксении и скромно предложил:

      – Давай тогда туалет на дачу перевезем.

      – Зачем? – не поняла Ксения.

      – Ну, не горшки же полные на автобусе возить! Если приспичило – едем на дачу…

      Развить свою мысль он не успел, потому что ему пришлось, прихрамывая от радикулита, бежать прочь из дома от скалки. Впрочем, и это входило в интересы хитроумного Удалова. Он попросил политического убежища в квартире Льва Христофоровича, откуда они потом вместе отправились на стадион.

      Именно там на профессора Минца, гениального изобретателя и без пяти минут лауреата Нобелевской премии, снизошло озарение.

      Озарение было вызвано опустившимся на стадион туманом, который плавал над полем так, что некоторые игроки бегали по пояс в белой гуще, а от других вообще были видны только ноги.

      – Куда ж он бьет? – кричал Удалов. – Куда же он бьет, если ворот не видно?

      – Так и вратарь его не видит, – ответил разумный Саша Грубин, сидевший рядом с Корнелием. – Они равны. Но на уровне анекдота.

      И тут Минц воскликнул:

      – Вот так и поступим! То-то будет смешно!

      Закричал он громко, но не то, что принято кричать на стадионе. Туда приходят смотреть и просто кричать, а не выступать.

      Однако ругаться на Минца никто не стал, люди сидели свои, из тех, что приходят на стадион и в солнце, и в непогоду. Мест на «Речнике» было всего две тысячи, но и половины не заполнялось. Не очень-то теперь в Великом Гусляре увлекаются футболом. То ли дело в пятидесятые годы!

      На крик Минца люди обернулись, но, увидев, что это вопит лысый профессор с Пушкинской улицы, сразу отвернулись. Пусть себе вопит.

      – Ты чего? – спросил Удалов.

      – Нашел решение, – просто ответил Минц.

      – Отложи его в мозжечок, – посоветовал Удалов. – Футбол кончится, тогда и займешься наукой. Каждому овощу свое время.

      Тут начал накрапывать сентябрьский дождик. Зонтика у друзей не было, они растянули на троих грубинский плащ и смотрели