Жизнь за трицератопса (сборник). Кир Булычев

что у нее имеется выразительный накипной мелкозернистый таллом. Апотеции небольшие, вогнутые, бледно-желтые, слоевищевидный край апотеция тонкий… Вам неинтересно?

      – Ой, как интересно! – ответила Ксения.

      – Впрочем, я не буду тратить время на ботанику.

      – Ну и правильно, бог с ней, с ботаникой.

      – Главное то, что пассибулифера обладает удивительной способностью как бы обволакивать растения и затем, в снятом виде, сохранять форму растения. Скорость роста этого лишайника умопомрачительная! Но для нас это лишь полуфабрикат.

      Минц достал с полки флакончик из-под духов «Арамис» и поболтал.

      – А это, – сказал он, – конечный продукт. Наша с вами революция в швейном деле.

      – А как нам ее совершить? – спросила Ксения.

      – Для этого вам бы неплохо раздеться…

      – Чего?!

      – Нет, вы не подумайте, Ксения, я понимаю ваше смущение, хотя должен признаться, что как женщина вы не вызываете во мне эмоций.

      – Лев Христофорович, я человек терпеливый, но можешь и по роже лица схлопотать! – грубо ответила обиженная Ксения.

      Этот возглас не означал, разумеется, какой-либо особой склонности Ксении к соседу.

      – Переходим к демонстрации, – быстро сказал Минц и закатал рукав своей рубашки.

      Затем он взял со стола лоскуток клетчатой ткани, впрок заготовленный для опыта, и приложил к обнаженному локтю. Потом открыл флакон и капнул несколько раз на ткань.

      Тут же на глазах лоскуток стал расти, расползаться по руке, и через минуту изумленная Ксения увидела, что на руке профессора образовался рукав, как бы третий рукав рубашки. Правда, он был длинноват и продолжал удлиняться, но Минц другой рукой протянул Ксении ножницы.

      – Пожалуйста, укоротите!

      Ксения – существо сообразительное. Недаром столько лет прожила рядом с Минцем. Она взяла ножницы, хотела было отстричь лишнее, но замерла… и спросила:

      – А ей не больно?

      – Лишайникам не больно, – ответил Минц.

      Тогда Ксения аккуратно отрезала лишнюю ткань и принялась ее мять между пальцами и даже нюхать. Но ничего подозрительного не обнаружила.

      – Спасибо, – сказала она. – Я все поняла.

      И, не дав профессору отказать в даре или выразить сомнение, она схватила флакон. И пошла к двери.

      – Но вы хоть поняли принцип действия пассибулиферы? – крикнул ей вслед Минц.

      – Не поняла бы, не стала брать, – ответила Ксения. – Паразит ваш лишайник, Лев Христофорович. Понимаю, что он будет мои соки сосать.

      – Ах, как точно! – обрадовался Минц. – Образно и точно в переносном смысле.

      – В переносном?

      – Разумеется, он паразит, но паразит особенный. Этот лишайник питается энергией других живых существ, их теплом, их эмоциями. Пока пассибулифера обитала в мангровых зарослях Сулавеси, она ограничивалась тем, что высасывала энергию у деревьев, чего они, кстати, и не замечали. Но я здесь пошел на шаг дальше, чем позволяет эволюция. Я приспособил метаболизм лишайника к тому, чтобы питаться теплом и иными