Гибрид. Для чтения вслух. Игорь Беляев

Вот паразиты! Им што Володька, што Кристос – один черт. Продали матушку Расею германцу за двугривенный. Над людями измываются. Ситцу и того нет. Когда ж ето было, чтоб в Расее ситцу не было? Ладно-ть. Отольются кошке мышкины слезки…

      Бабушка мне чертыхаться не велит. «Володька», догадываюсь, это товарищ Ленин. А Ленин раньше был Сталиным. Только теперь он лежит на Красной площади, в Мавзолее. И все к нему ходят по очереди.

      Но бабушка к Ленину не собирается. И папин дедушка не хочет. Потому что не любит смотреть на мертвых вождей.

      Жалко, детей туда одних не пускают.

      Может, я Аню уговорю? Когда совсем выздоровею.

      Или в Мавзолей, или в зоопарк!

      Папин дедушка уткнулся в свою газету и ничегошеньки не видит. Даже в шашки со мной играть не хочет. Хотя я уже умею.

      А Вовка не умеет. Он старше меня. На полголовы. И говорит, что шашки – «лабуда». Вот «расшибалка» – мировецкое дело.

      Дедушка меня еще в шахматы научит. Потом когда-нибудь, когда будет время.

      У меня всегда полно времени. А у взрослых, я смотрю, никакого времени нет. Просто смех.

      Когда мне совсем делать нечего, я сижу и думаю. Вот так. Как папин дедушка Бориспалыч!

      Он у нас ничего не делает. Только думает.

      А за него все делает папина бабушка. Адельсидоровна!

      Она вчера играла на рояле. Как мама. Только чуть-чуть. У нее теперь распухли руки, и пальцы совсем не слушаются. Но все равно, мама сказала, Шопен у нее неплохо звучит.

      – Перестаньте сказать, – говорит бабушка Адельсидоровна, – когда я играла на экзамене, это был полный фурор на всю Варшаву.

      А после-послезавтра Адельсидоровна пожалуется при мне маминой бабушке:

      – Какой вы счастливый человек, Елизавета Николаевна, если еще верите в Бога…

      Ребята перестали играть в «штандр».

      Мячик поскакал-поскакал и провалился в решетку. Теперь надо идти за ним в подвал, к Дворничихе. Или ждать Вовку. А он где-то в городе шляется. На трамвае, наверное, катается. Сзади, на «колбасе», без билета. Когда-нибудь ему ноги отрежет.

      – Не смей брать с твоего Вовки пример!

      Так мне Аня говорит. И бабушка Адельсидоровна.

      А я и не смею. Хотя на трамвае он, когда хочешь катается, у него горло никогда не болит.

      Еще бабушка Адельсидоровна сказала, если я с осени не буду «лентяя праздновать» и начну учиться на рояле, из меня вырастет настоящий вундеркинд.

      Представляете?

      Потому что пальцы у меня длинные. Как у мамы. Вот!

      Но я не знаю: какой такой «вундеркинд»?

      И надо ли из кожи вон лезть, чтобы стать «вундеркиндом»?

      Сейчас пойду и посмотрю в зеркало. На кого я похож?

      На маму или на папу? В конце-то концов!

      Похож? Или не похож?

      И как сделать «полный фурор» на всю Варшаву?

      Трудно сказать, что еще из меня вырастет.

      Может, и ничего не получится? Все ж таки… гибрид.

      Ерундовина! Ерундистика!

      – Если не хочешь болеть ангиной, надо полоскать горло. Через каждые полчаса.

      Бабусенька