Гибрид. Для чтения вслух. Игорь Беляев

раньше котлеты не делала, потому что у них там мясорубки нет.

      И рояля Нюра никогда не видела, пока к нам не приехала. У них там в деревне ни у кого рояля нет.

      Нюре рояль очень понравился.

      – Как ето у вас – так пальчики бегают? – это она маму все время спрашивает.

      – Деревяшка, а поёть!

      В деревне у Нюры есть свой ребенок. Только я не знаю – мальчик или девочка. Нюра про своего ребенка не рассказывает. Я просто слышал, как бабушка сказала под большим секретом.

      Вечером Нюра садится на кухне и пишет письмо.

      Я про это знаю, потому что Нюра забирает мой карандаш. А читает она «по словам».

      Мама говорит, что с Нюрой нам зверски повезло. Она такая чистюля и ничего не ворует. Это большая удача. У других няни – все время воруют. А Нюра только приехала в город и не успела испортиться.

      Из деревни все хотят переехать в Москву. Но у них денег нет. И жить негде. А еще им паспорт не дают. Как будто они еще дети.

      Дворничиха на Никицкой сказала:

      – Разные тут в Москву набежали. Одних «ивреев» сколько. Вон все квартиры порасхватали. Шли бы они куда на фиг!

      При чем тут это?

      Нюра у нас не «иврей». Это я уже спрашивал.

      Сегодня я взял лопатку, и мы пошли во двор лепить снежную бабу.

      В нашем дворе пожарная каланча и милиция.

      На каланче ходит пожарник. Снизу он такой маленький и в тулупе. Наверху пол-Москвы видно, но холодно. Даже летом.

      А внизу гуляет минцонер с наганом. Мильтон по-нашему.

      Раньше я его боялся, а теперь ни капельки.

      Потому что наша Нюра со всеми минцонерами крутит «шуры-муры». Как сказала бабушка. У нее кровь с молоком. Она из-за этого не мерзнет. Никогда.

      И все мильтоны – самые лучшие Нюрины знакомые.

      Теперь и я для них – тоже хороший знакомый.

      Один раз, когда Нюра крутила с мильтоном на посту «шуры-муры», он вынул из кобуры свой наган и показал мне. Только руками я его не трогал. Потому что наган – это не игрушка.

      Сегодня Нюра не стала крутить «шуры-муры».

      Как только мы вышли во двор, к нам подкатил какой-то тип.

      Он позвал Нюру на пару слов, а мне сказал:

      – Гуляй, мальчик, гуляй.

      Мне он почему-то сразу не понравился. Вылитый шпион.

      А Нюра испугалась и пошла с ним на пару слов.

      Вот я тут делаю свою бабу. Одному делать бабу скучно. Там этот шпион пристает к Нюре. И показывает пальцем на наши окна. На втором этаже.

      А пальцем показывать нельзя. Это очень некрасиво.

      «Дурной тон» – говорит папина бабушка.

      Я, канешно, потихонечку стал к ним подкрадываться. Просто так.

      А этот тип как рявкнет – собака такая!

      – Кому сказано! Гуляй, мальчик!

      Когда я уже совсем замерз, шпион дал Нюре бумажку и ушел.

      Нюра сказала:

      – Пошли скорей домой. А бабу твою завтра сделаем.

      Дома Нюра раздела меня и села на табуретовку.

      Она так и сидела без электричества. Пока не пришла мама.

      А когда мама пришла, они спрятались от меня на кухне. И опять я не знаю, о чем они там долго шептались. Только