Страж водопоя. Эдуард Веркин

смрада. Еще тёплого.

      Он был здесь недавно.

      Может, он ещё оставался здесь. Ждал. Слышал наши сердца.

      Я посмотрел влево и увидел его.

      Тёмную кучу на фоне зелени.

      Не знаю зачем, но я направился к этой куче.

      Это был действительно кабан. И на самом деле, наверное, секач – если я хоть что-то понимал в секачах, то у них должны иметься клыки. Чтобы, собственно, сечь. У этого клыки имелись. И горб, поросший чёрной щетиной. И копыта. И место от удара машиной – на голове была заметна кровавая вмятина с вырванной шерстью, клок которой как раз прилип к бамперу. Размер у кабана был несомненный – думаю, стоя, он вполне бы доставал до моего плеча.

      Мы сбили его, он прибежал сюда, сдох. Вот только…

      Кабан выглядел так, точно умер несколько дней назад. А он должен был оставаться вполне себе свеженьким. Но даже при поверхностном взгляде было видно, что мертвечина уже старая. Кровь вокруг раны свернулась и сгнила, шерсть на боках слезала островками, в задней ноге успели завестись черви.

      А еще у кабана не было глаз. Птицы, скорее всего, вороны. Но это тоже случилось не сегодня, в глазницы набились земля и мусор.

      Получалось, что мы сбили кабана уже дохлого. Дохлый слепой кабан вышел на дорогу и бросился на машину. Потом убежал в лес, где сдох уже окончательно. Вот как.

      Вот так.

      Я вернулся на дорогу.

      Светка продолжала сидеть на обочине. Кровь из разбитой губы не останавливалась, и Светка наплевала под ноги небольшую лужицу. Много крови вокруг, слишком много. Опасно. Что-то я устал.

      Сестра поглядела на меня, я сделал успокоенный вид.

      – Ну и кто там? – спросила она.

      – Кабан, – ответил я. – Здоровенный.

      – Кабан?

      – Угу. Секач. Немного отбежал и сдох. Тут их полным-полно в лесу, всё следами изрыто.

      – Мы переехали кабана?

      – Похоже, – сказал я. – Чего сидеть, может, пойдём?

      – Куда?

      – В Холмы.

      – Зачем?

      Я поглядел в лес, в сосны и в тени.

      – Там… – кивнула Светка. – Там что-то не так?

      Я промолчал.

      – Слушай, а ты не чувствуешь разве? – Светка поморщилась.

      – Что?

      – Запах. То есть… вонь. Здесь воняет невыносимо… не знаю чем… гнилью какой-то… Мертвечиной.

      – Это от машины, – предположил я. – То есть от зверя. Там, на бампере, его кровь осталась… Лучше нам двинуть в город потихоньку. В другую сторону идти бесполезно.

      – Там почти триста километров, – напомнила Светка.

      – Во-во. Так что пойдём в город.

      – А дальше?

      – Посмотрим. Не знаю…

      Мы прихватили вещи и двинулись в сторону Холмов. Шагали по центру дороги, где гравий поукатанней и от леса подальше. Конечно, неприятно было шагать, мне постоянно казалось, что за нами наблюдают, и избавиться от этого чувства я никак не мог. Светка тоже – она то и дело озиралась по сторонам и оглядывалась, так что и я начал оглядываться и жалеть,