Страж водопоя. Эдуард Веркин

прошли, наверное, с километр. Я свистел, Светка плевала.

      – Тебе странным не кажется? – остановилась вдруг Светка, первой не выдержала.

      – Что?

      – Никого нет. День вовсю, а на дороге никого. Интересно почему?

      – Да мало ли? Бензин не завезли. Плевать.

      – А придём, что делать будем? Куда вообще придём?

      – В полицию, куда ещё.

      Только я сказал про полицию, как со стороны Холмов показалась бело-синяя полицейская машина.

      – Не торопятся они здесь, – заметила Светка. – Почти три часа прошло…

      Завидев нас, патрульная машина включила маячки. Но скорости не прибавила, подвеску сберегала.

      Дальше было долго. Вернулись к нашей машине. Полицейские оформляли ДТП, опрашивали нас и осматривали место, фотографировали, не очень усердно искали в лесу кабана, но почему-то не нашли, снова опрашивали нас и спрашивали – точно ли кабан? Я говорил, что кабан, там на дороге шерсть, а там в деревьях он лежит, можно проверить. Проверили, но в лесу кабана не нашли, только следы. Странно. Странно, но второй раз я в лес не полез, а ну его.

      Потом полисмены нудно звонили в город, ругались и выясняли – куда именно нас следует отвезти. Потом вызывали эвакуатор, и ругались, что эвакуатора нет, и снова вызывали его, но уже из каких-то Сорочьих Низов. Потом ругались уже, кажется, просто так. Потом расспрашивали – есть ли у нашего отца права, он же однорукий. Я говорила, что права есть, что комиссию он проходит каждый год, так что всё в порядке.

      Потом мы со Светкой сидели в полицейской машине и тосковали. Губа у Светки наконец-то засохла, но, засохнув, распухла, от чего Светка стала похожа на клоуна.

      Когда с машиной и с формальностями всё было закончено, нас повезли в Холмы. Полицейский сказал, что решено нас пока оставить в Холмах. Врачи «Скорой помощи» сообщили им, что наш отец пролежит в больнице дня два-три, в этих самых Сорочьих Низах, потом его выпишут, вряд ли дольше задержат. А мы это время поживём… в больнице.

      – Почему в больнице? – спросила Светка.

      – Это временно, – ответил старший полисмен. – Центр по работе с несовершеннолетними у нас только в Знобищеве, да и то на ремонте пока. Лучше вам пару дней в Холмах пожить.

      – Но почему в больнице?

      – Больше негде. Больных никого нет, а палаты недавно отремонтированы. У нас все там останавливаются, даже музыканты, когда приезжают. А отец ваш… Кстати, а мама ваша где?

      – Она умерла, – мрачно ответила Светка.

      – Умерла… – водитель обернулся. – Очень жаль…

      – Да, – согласилась Светка. – Жаль.

      – Не переживайте, – сказал полицейский. – Всё будет хорошо. Я в прошлом году сам попадал в такую аварию, и тоже подушки не сработали. Три месяца на лбу синяк от руля, а потом рассосалось. Ну, сотрясение мозга, само собой. Но это ерунда, да?

      Полицейский оглянулся, а я подумал, что сотрясение мозга – это не ерунда.

      Через полчаса были уже в Холмах.

      Нас отвезли сразу наверх, в больницу, которая раньше была пеньковым техникумом, ну, там, где поваленный забор по пути к сосне.

      Пеньковый техникум