Тайное венчание. Барбара Картленд

ввел ее в салон по другую сторону от холла.

      Войдя, он приказал лакею:

      – Принесите кофе и круассаны, да поскорее!

      – Слушаюсь, месье, – ответил слуга.

      Джентльмен усадил Верниту на софу.

      – Извините, что я доставила вам столько беспокойства, – заговорила она, робко сев на самый краешек, – но теперь я чувствую себя лучше и, наверное, мне пора домой.

      – Не раньше чем вы поедите, – твердо ответил джентльмен.

      Аксель пересек комнату и остановился у окна.

      – Я слишком часто видел голод, чтобы не узнавать его признаков с первого взгляда, – негромко произнес он. – Вы живете с родителями?

      – С матерью, – ответила Вернита. – Она сейчас больна… Мы… мы очень бедны.

      Джентльмен молчал. Через несколько минут дверь отворилась и появился слуга с серебряным кофейником и тарелкой круассанов.

      – Чего-нибудь еще, месье? – спросил он.

      – Пока ничего, – ответил джентльмен, – но скажите секретарю месье де Клермон-Тоннера, чтобы он выдал этой женщине… – Он обернулся к Верните. – Так сколько франков вы просите?

      Вернита, испытывая огромное смущение, слабым голосом повторила свою цену.

      Лакей вышел. Понимая, что отказываться нет смысла, Вернита отпила кофе и взяла с подноса круассан. У нее и вправду со вчерашнего утра ни крошки не было во рту.

      После первой же булочки ей стало легче: исчезла тупая боль в висках и тело как будто снова наполнилось жизненной силой.

      Вернита ела с наслаждением, не замечая, что джентльмен не сводит с нее глаз.

      – Возьмите еще один, – предложил он.

      Вернита робко улыбнулась:

      – Тогда я буду выглядеть жадной.

      – Ешьте, иначе все пропадет. Их просто выбросят.

      Вернита протянула к круассану исхудалую руку с изящными тонкими пальцами.

      – Я часто думаю о том, сколько еды в богатых домах просто выбрасывают, – призналась она. – Особенно ночами, когда не идет сон… и такая пустота внутри…

      Вернита сама не понимала, почему вдруг начала откровенничать с совершенно чужим человеком.

      «Скромные белошвейки так себя не ведут», – с испугом подумала девушка. Так, чего доброго, она себя выдаст!

      Вернита замолчала. «Я так давно не видела людей своего круга, – грустно подумала она, – что совсем забыла о хороших манерах. Простая белошвейка ни за что не станет разговаривать с другом ее императорского высочества как с равным!»

      Но джентльмен как будто не заметил ее дерзости.

      – На разных людей голод действует по-разному, – заметил он. – Одни просто чахнут, слабеют и впадают в прострацию. У других начинаются галлюцинации, у третьих – странные сны.

      – Так унизительно все время думать о еде! – заметила Вернита. – Ведь святые тоже изнуряли себя постом, однако могли при этом молиться и думать о Боге.

      Джентльмен рассмеялся.

      – Вы забыли об искушениях святого Антония, мадемуазель. Я уверен, что все эти демоны, черти и привидения, являвшиеся святым, – плоды прозаической «пустоты внутри».

      – Это звучит…