Полет сокола. Уилбур Смит

случая не представится, – поспешила объяснить она. – Как только вы бросите якорь в Столовой бухте, мы с братом покинем корабль.

      Насмешливая улыбка на губах капитана медленно растаяла.

      – Ну, раз вы так решили, значит нам нечего больше сказать друг другу.

      – Я хочу, чтобы вы знали причину.

      – Я-то знаю, – хмыкнул он, – но сомневаюсь, что знаете вы.

      Робин впилась в него взглядом, но Сент-Джон уже скомандовал поворот рулевому, а затем обратился к темному силуэту у подножия грота:

      – Мистер Типпу, будьте добры взять еще один риф.

      Повернувшись к Робин, Мунго задрал голову, вглядываясь в крохотные фигурки матросов на грот-рее.

      – Скажите, – тихо спросил он, – вам приходилось видеть шестнадцать тысяч акров хлопковых коробочек, готовых к сбору? Вы видели, как кипы хлопка сплавляют на баржах вниз по реке на фабрики? – (Она молча смотрела на него.) – Я все это видел, доктор Баллантайн, и никто не посмеет утверждать, что с людьми, работающими на моих плантациях, обращаются как со скотом.

      – Значит, вы хлопковый плантатор?

      – Совершенно верно, а после этого плавания куплю еще и сахарную плантацию на Кубе. Половина груза пойдет в уплату за землю, а другая половина будет выращивать тростник.

      – Вы гораздо хуже, чем я думала, – прошептала Робин, – вы не просто служите злу, вы сам дьявол!

      – Ваша экспедиция отправляется вглубь континента… – Теперь капитан смотрел ей в лицо. – Когда вы туда доберетесь, если это вообще случится, вы увидите настоящие ужасы, такие жестокости, которые и не снились американским рабовладельцам. Людей косят войны, лихорадка, пожирают дикие звери – какая уж тут вера в небеса! По сравнению с тамошней дикостью бараки и хижины для рабов покажутся раем земным.

      – И вы уверяете, что, отлавливая этих несчастных и заковывая их в цепи, вы оказываете им благодеяние?! – возмущенно воскликнула Робин.

      – Вы бывали на плантациях в Луизиане? Нет, конечно. Ну так я приглашаю вас туда. Приезжайте как-нибудь ко мне в гости, в Баннерфилд, и сравните моих рабов с африканскими дикарями – или хотя бы с теми несчастными, что обитают в трущобах и работных домах вашего благопристойного зеленого острова.

      Робин хорошо помнила безнадежно спившихся, потерявших человеческий облик бедняков из миссионерской больницы. Она не знала, что ответить.

      Сент-Джон цинично улыбнулся:

      – Если подумать, это не что иное, как насильственное обращение язычников. Я вывожу их из кромешной тьмы на пути Господа и цивилизации – фактически выполняю вашу миссию, хотя мои методы куда более эффективны.

      Робин вздохнула:

      – Вы неисправимы, сэр.

      – Я мореплаватель и плантатор, а еще торговец рабами и их хозяин и готов отдать жизнь за свое право быть таким.

      – И вы еще говорите о праве?! – воскликнула она.

      – Да, о праве кошки на мышь, о праве сильного, доктор Баллантайн. Это закон природы.

      – В таком случае