Наследники Мишки Квакина. Том III. Влад Костромин

дерево, – присвистнул отец. – Я тебе потом объясню, а то все равно забудешь.

      – Вить, не свисти, денег не будет! – дополнила мать.

      Пока она нянчилась во дворе со скотиной, мы, под чутким руководством отца, готовили в сарае «козлятник».

      – С другой стороны, – развалившись на табурете, курил отец, – коза в хозяйстве тоже не лишняя. Молоко, – загибал палец, – сыр, мясо засолить можно, из шкуры пошить что-нибудь ширпотрепное. Женщину заменить может, как у Робинзона Крузо, хотя вам еще рано про это. Или тигра подманить можно…

      – У нас есть тигры? – боязливо оглянулся Пашка.

      – У нас есть бараны, – родитель метко выщелкнул окурок в оконце на навоз, – и они сейчас передо мной, ха-ха-ха, – захохотал, перепугав курей. – Как ты приколачиваешь? – заорал на меня. – Сильнее бей, утконос гамбургский, не бабу по жопе хлопаешь!

      Я начал стучать сильнее.

      – Вот так, как строитель коммунизма! – отец достал из кармана «четверку» «Пшеничной», свернул ей голову, выпил из горлышка. – Главное в жизни, это труд, – назидательно поднял палец вверх. – А в труде главное – чуткое руководство, – схватил себя за челюсть, словно Гамлет череп Йорика. Покачав головой, отпустил челюсть и сказал: – Нормально, отсюда не выскочит.

      – Витя!!! – влетела мать. – Коза!..

      – Чего там? – поспешно спрятал недопитую бутылку.

      – Коза!.. – мать всплеснула руками.

      – Да что стряслось?! – отец неохотно встал с табурета.

      – Коза на крышу залезла!

      – Какую крышу? – не понял он.

      – На дом…

      – Шутишь? – выскочил из сарая.

      Мы кинулись следом. Коза стояла на плоской крыше кухни, возле печной трубы.

      – Как она там оказалась? – почесал лысину отец.

      – Я хотела ее в огород, а она вырвалась, на бочку скок, на мастерскую скок, а оттуда на дом.

      – Ме-е-е-е, – громко подтвердила коза, нагло глядя на нас.

      – Валь, ты очумела?! Ее же с дороги увидят!

      – Ме-е-е-е! – коза подошла к краю крыши, начала бить копытцем.

      – Серебряное копытце, – вспомнил диафильм Пашка и подставил кепку, ожидая монет.

      – Серебряное корытце, – передразнил отец.

      Поднялся хвост и Пашку окатило вонючими катышками.

      – Еще и срет на нас, скотина! – взъярился отец.

      Подхватив с дорожки кусок гравия, бросил в козу. Она повернулась и стала корчить рожи, презрительно крича.

      – Заткнись!!! – отец бегал по двору и швырялся камешками. – Я тебя урою, контра! Я тебе покажу козью морду! Кузькину мать!

      – На, – Пашка протянул найденный кирпич.

      Отец в запале засветил четвертинкой. Коза шарахнулась, в листе шифера откололись две волны.

      – Твою контрреволюцию! – отец, тяжело дыша, уставился на Пашку. – Какого лешего ты мне кирпич дал?

      – Помочь хотел… – попятился брат.

      – Помочь?! Крышу кто ремонтировать будет? Пушкин? Или вы, лежебоки? Опять за батькиной спиной отсидеться хотите? Всегда так: один с сошкой,