Мемуары рождённого в СССР. Правда, правда и ничего, кроме правды. Игорь Бухтин

начальника в лице лейтенанта Головченко. Лейтенант только-только окончил высшую школу милиции и прибыл в Пермь по направлению. Он назначил командиров отделений из сержантов, которым оставалось служить всего полгода. Отделения состояли из семи человек и, таким образом, набралось четыре отделения, которые составили взвод.

      Лейтенант принёс старые простыни и объявил, что можно отправить домашние вещи из одежды, обуви домой на случай их дальнейшего использования после окончания службы. Он показал, как из простыней сделать посылки и бандероли. Многие из нас сразу начали укладывать гражданскую одежду и готовить почтовые отправления домой.

      Тем временем, командир взвода (как себя именовал с первого дня лейтенант Головченко) познакомил нашу группу со своим заместителем, старшим сержантом Куприяновым Сергеем. А последний распределил нас по отделениям. Я попал во второе отделение. Моим командиром отделения стал сержант Гоголев Юрий. Он считался в батальоне самым последним сержантом. Однако в будущем Юрий сыграл немалую роль в моей личной жизни, а также, в личных делах моего троюродного брата Олега, который пожинает теперь плоды моего знакомства с сержантом Гоголевым.

      Из земляков в моём отделении оказались ещё двое – Агапов и Тепляков. Также в строю отделения при построении стояли удмурты Поликарпов Володя и Сундуков Женька, свердловчанин Романенко. Седьмым был сержант Гоголев. Другие отделения были, в основном, челябинские. Четыре человека отсеялись по прибытии в часть уже в первый же день ввиду слишком слабого здоровья и их направили служить в лесные края, на север Пермской области (теперь – Пермского края).

      В этот же день батальонный старшина проводил нас в каптёрку, где мы получили военную форму. Форма была различного вида: от парадно-выходной до так называемого «х/б». К этому «х/б» мы и пришивали каждый день подворотнички. Два дня мы занимались только тем, что пришивали погоны, петлицы, шевроны, пуговицы и так далее. Притом всё должно было пришиваться строго по установленным размерам. Особенно сложно было то обстоятельство, что мы до армии не представляли себе, как всё это делается. Кто-то до службы вообще не знал, как вдеть нитку в иголку. Чрезвычайно трудным делом являлось и наматывание портянок на ногу. Если это сделать неправильно, то вскоре можно было натереть кровяные мозоли. Чтобы этого избежать, требовалось длительное время тренировок. Мы отрабатывали эти занятия до автоматизма.

      Быстрее всех из нас к этой жизни перешли Агапов и Романенко. У остальных процесс перехода от гражданской жизни к военной растягивался от нескольких дней до месяца.

      Трудно было привыкнуть и к тому факту, когда тобой кто-то командует изо дня в день. Это обстоятельство в первые дни нагоняло грусть и тоску по прошлым беззаботным дням.

      Ещё более трудным был подъём в шесть утра, когда нужно было вскакивать, одеваться и становиться в строй в течение сорока пяти секунд.