Мемуары рождённого в СССР. Правда, правда и ничего, кроме правды. Игорь Бухтин

к Сане, разбудили его и долго убеждали, что завтра мне уходить в Советскую Армию. Саня был еврейской национальности, но никогда не вёл себя скрягой. Мы часто ходили в рестораны, особенно после моего возвращения из армии. Роста он был примерно среднего, окраска волос носила ярко выраженный тёмный цвет. В то время, когда я уходил служить, Саня поступил в политехнический, на дневное отделение. Судя по его стремлениям к учёбе, заложенным в генах, из него со временем будет специалист высокого класса.

      Допив у Сани бутылку, мы втроём пошли ко мне. Часы показывали, между тем, час ночи. Я сказал друзьям:

      – Давайте отдыхать. Кому-то завтра в поход, а перед походом нужно выспаться.

      Мы легли с Толиком на матрас, постеленный на полу. Олег лёг на раскладушку. Голова с непривычки чесалась о подушку, так как была совершенно лысая. Правда, мама смазала её одеколоном, что мало помогало.

      Будильник зазвонил в шесть. Я встал убитый, во-первых, от того, что через два часа меня отправляют на сборный пункт, в Южный, от Дворца ЗСО (Завода им. Серго Орджоникидзе), а, во-вторых, от того факта, что страшно болела голова с перепоя. Мы еле-еле собрались и вышли из дома около семи часов. Толик нёс мой саквояж. Олег шёл со мной по правую руку, мама – по левую. Спустя двадцать минут мы прибыли к месту отправки, там ваш покорный слуга отметился около стола, где помечались призывники с фамилиями, начинающимися с букв «А, Б, В, Г». Толик, оставив сак Олегу на хранение, пошёл в гастроном и купил пива в бутылках. Мы им слегка подлечились, как вдруг раздалась команда: «По автобусам!». У мамы на глазах появились слёзы, она меня крепки три раза поцеловала. Потом я простился с Олегом и Толиком, заручившись тем, что они мне напишут в армию. Естественно, когда мне представится возможность сообщить адрес своей полевой почты. Я ещё раз поцеловал маму, схватил саквояж и вскочил в уже собиравшийся отъехать автобус. Как и везде, мне объявили замечание с угрозой наряда вне очереди. Ровно в восемь наш автобус двинулся в путь в направление Южного.

      Я оказался в компании таких же, как я, призывников на действительную военную службу. За окном остался позади Челябинск, теперь автобус шёл через перелески. Деревья давно стояли голыми, снег природа пока не отпустила на землю. Поэтому всё вокруг казалось чёрным, даже грустновато-пасмурным. Свистал ветер различных направлений, от которого было не укрыться на открытой местности.

      Спустя час мы прибыли на сборный пункт. Он состоял из ряда зданий, в которых были и столовая, и казармы для ночлега, и спортзал. Однако мы время проводили большей частью на свежем октябрьском воздухе и ветер нас безжалостно трепал. Когда мы приехали, то подверглись моментально «шмону» со стороны офицеров на предмет водки или вина. Было изъято около ящика спиртного; слава богу, Толик мне ничего не подсунул в саквояж. После «шмона» мы своей группой сфотографировались, снимки на другой день были готовы.

      Ночлег проведён нами в крайне жёстких условиях, так