Между молотом и наковальней. Кристина Александровна Струк

а меня отправил лишь вещи собрать. «Конечно, конечно», повторяла она, пытаясь всучить деньги, что он оплатил за проживание на два месяца вперед, я стойко держал оборону, пытаясь отмахнуться от её дрожащих рук, бормоча себе под нос: «Я и одежду-то брать всю не буду, можете выбросить или отдать кому-то». Одежду я брал лишь для вида, меня интересовало другое: книги, блокноты, коробки, в каких я нашел неизвестные мне детальки механизмов, какие-то чертежи и схемы. Одежду я кое-как побросал в дорожную сумку, здесь же найденную и потратил порядка двадцати минут, дабы стащить всё это вниз в такси. Бабуля на прощание просила позвонить, все нахваливала, какие мы с «братом» хорошие и что она желает скорейшего выздоровления маме и будет ждать Рому назад. «Ждать придется слишком долго», – подумал я, но вслух сказать не решился.

      Уже дома, разбирая всё нажитое моим, как мне тогда казалось, единственным другом, я понимал, какой странной и опасной жизнью он жил. Мне трудно было разобрать кодировки и шифры, какие он использовал в своих записях, в основном тут были даты и места, всё было расписано поминутно, мне понадобился год, чтобы восстановить картину его жизни.

      Однажды Миша презрительно бросил мне: «О да, Рома творил великие дела, боролся за справедливость, но он был наемником», что пролило мне след на то, почему его записи делились на две части – в одной он продумывал каждый ход, делал много заметок, в другой были в основном сухие цифры и суммы.

      Позже я узнаю, что наемники – вещь весьма распространенная в анархо-обществе и, что ещё хуже, наемников под видом анархистов ещё больше, чем тех, кто движем идеей разрушения правящего строя, лишения самопровозглашённой элиты всех их благ, жаждущих равенства и, то, что до сих пор остается для наблюдателей парадоксом и оксюмороном, желанием порядка. Да, анархисты хотят порядок, но, чтобы его заполучить, необходимо посеять разрушение и заново отстроить всё.

      Наемники иногда слишком входили во вкус, превращаясь в лакеев у «сильных мира сего». К примеру, один депутат точит зуб на другого. Он хитер, поэтому он берет наемников и поручает им рыть компромат, а потом наемники, приведя с собой толпу разъяренных и требующих справедливости, какие либо такие же проплаченные, либо им хорошенько промыли мозги, своими «акциями» испортят репутацию, а то и вовсе – разрушат карьеру. Вот такой вот один из ходов на шахматной доске политики, что дает шах и мат.

      – Приходи в понедельник к Дому с химерами – не пожалеешь. Твой должен быть в курсе, так и быть, бери его с собой.

      Он мерзко усмехнулся и ретировался. Между собой мы обзывали его Оборотнем, хотя он настаивал, что он Шакал. В любых знаковых акциях ему нужно было принять участие, но в отличии от других анархистов, он показушничал перед прессой, пытаясь попасть в кадр и дать кому-то интервью. Если наша компания единомышленников (как правило, лица были всё те же, если и приходил кто-то новый,