Тайна Вселенской Реликвии. Книга первая. Владимир Анатольевич Маталасов

и по воздуху не может летать, – вымолвил Кузя. – Больно много захотел. Ну ты только глянь на него, Сань. Изобрёл такое, что ещё никто не изобретал, и всё ещё чем-то недоволен. Вот поросёнок!

      – Да-а-а, – почесав затылок, озадаченно протянул Остапенко, когда Сапожков, захлопнув сиденье коляски, закончил свои разъяснения. – Как всё просто оказывается. Не зря, видать, говорят, что простота – родная сестра таланта. Ну, ты – голова-а-а!

      – Два уха! – добавил Малышев.

      – Почему – два? – недоумённо переспросил Митя, пребывая в каком-то отрешённом состоянии.

      – По кочану, да по кочерыжке! Но не три же? – засмеялся Кузя, хлопнув друга по плечу. – Где ты-ы-ы?.. Опустись на зе-е-емлю!

      – А-а-а, – в смущении вымолвил Митя, резким встряхиванием головы отгоняя какие-то мысли.

      – Давай, не томи. Показывай дальше свою мастерскую, – обращаясь к нему, поторопил Саня.

      – Идём! – Митя увлёк за собой товарищей в тёмный провал прохода в углу комнаты. – Это у меня коридор, метров двенадцать, пожалуй, будет в длину. По правую сторону – двери, по левую – глухая стена.

      Он отворил самую первую дверь и включил освещение. Перед пытливым взором ребят предстало удивительное зрелище. Прямо напротив себя они увидели, почти что во всю длину противоположной стенки, высокий стеллаж, упиравшийся в потолок на его трёхметровой высоте. На множестве полок, поражая своим обилием и разнообразием, красовались различные конструкции авиамоделей. Тут были и уже известные ребятам планеры и резиномоторные их разновидности. Отдельно смотрелись модели с электроприводом и с малогабаритными поршневыми двигателями внутреннего сгорания. Тут были и какие-то странные, непонятные конструкции моделей. Все они были тщательно, мастерски отделаны и «приглажены», отполированы и покрашены красками разных тонов и оттенков. Зрелище было до такой степени необычным, что у друзей тут же сработал эффект « отвисания челюстей и формирования квадратных орбит», после чего вопросы посыпались, как из рога изобилия. Сапожков охотно отвечал и терпеливо объяснял.

      – И когда только ты всё это успеваешь: и учёба, и модели, и каратэ?.. – послышалось приглушённое восклицание кого-то из друзей, пришедших, как видимо, в неописуемый восторг.

      – Ну, модели я стал строить, когда ещё в школу не ходил, а каратэ начал заниматься, почитай, с первого класса, – смущённо потупив глаза, ответил улыбчивый Митька.

      По всей мастерской распространялся сладковатый, приятно щекотавший в носу запах нитроклея, эмали, лаков, краски, свежей древесной стружки и ещё чего-то такого, что свойственно только авиации. Словно завороженные, ребята были всё ещё не в силах оторвать своих взглядов от стеллажей.

      – А вот это – моё рабочее место, – указал Митя рукой в один из углов мастерской, пытаясь вывести друзей из оцепенения.

      – Чего, чего? – вразнобой переспросили друзья, с трудом переводя помутневшие взоры в его сторону и, по-видимому, ничего ещё не соображавшие.

      – Да так, ничего! Кобыла у соседа сдохла! – объявил Сапожков.

      – Какая