Королева в тени. Анна О’Брайен

я у Девы Марии.

      Несмотря на то что ответа не последовало, сама я так не думала. Он казался мне очень порядочным и честным. О чем я действительно думала, покидая Святую Деву в тишине часовни, так это о том, в какую немилость мы с ним попадем перед королем и королевой, когда до них докатится известие о таком скандале.

      Путь к мирскому величию через меня оказывался очень сомнительным.

      Глава четвертая

      И что же теперь? Для тех, кто знал всю правду, вопрос ближайшего будущего был предметом серьезных раздумий.

      После того как в маленькой часовне королевы Филиппы схлестнулись противоположные интересы, я не удивилась, что Томас не делал попыток публично объявить меня своей женой. А что ему еще оставалось? Громогласно заявить об этом под барабанный бой, а потом притащить во дворец своего пажа и сквайра, чтобы они под присягой поведали королю о том, что случилось в мае? Могу себе представить эту сцену: опозоренный рыцарь, его покинутая жена и ее невиновный муж втроем стоят перед лицом разгневанного короля, который выставлен дураком, будучи привлеченным в свидетели бракосочетания, не имеющего законной силы.

      Поэтому Томас держал рот строго на замке, а поскольку тревожные ветры не волновали спокойной глади дворцовой жизни вот уже несколько месяцев, прошедших с момента возвращения рыцаря, мы все вроде бы вздохнули с облегчением. Мои остававшиеся настороже мать и дядя в итоге пришли к выводу, что Томасу следует просто постепенно раствориться где-то на заднем плане, а вместе с ним позволить раствориться также и небольшому недоразумению с его претензиями на мою руку. Граф Солсбери, вернувшийся в конце концов из плена под честное слово больше никогда не воевать против Франции, ликовал по поводу как своего освобождения, так и того факта, что получил в невестки принцессу из рода Плантагенетов. Мы с Уиллом продолжали вести жизнь, предусмотренную устоявшимися при дворе традициями, тогда как король, счастливый в своем неведении, не видел причин, почему бы ему не продолжать привлекать Томаса к своей царственной груди, поощряя его воспоминания о битвах и ратных подвигах.

      Мы все играли отведенные нам роли в состоянии нервного приятия сложившейся ситуации. Никаких сплетен или слухов не было. Ни единого слова, даже шепотом, про ту странную свадьбу в каморке королевского сокольничего в Генте. Прошло уже много месяцев, и в конце концов стало казаться, что ничего этого и не было.

      Что же касается нас троих, то Томас оставался молчаливым и отчужденным, я следовала его совету, а Уилл с похвальной беззаботностью, образно говоря, просто спрятал это дело под сукно, решив для себя, что Томас для него опасности больше не представляет.

      А как же я? Я наблюдала за Томасом и Уиллом со стороны, став настоящим экспертом по части скрывания своих истинных чувств. К этому времени мне уже трудно было решить, кем они были для меня. Вся эта ситуация была похожа на какой-то сон, в котором я чувствовала приближение черных туч неминуемой