Королева в тени. Анна О’Брайен

войну.

      Но как я могла быть уверена? На чашах весов с одной стороны было мое желание, а с другой – последствия, мысль о которых все время била по моей решимости, стараясь изорвать ее в клочья. То, что мы сделаем здесь сегодня, нельзя будет скрывать вечно. Когда вновь зазвучал голос Томаса, внезапно ставший хрипловатым, это были не галантные заверения в любви, что было бы мне больше по душе, а напоминания о тонкостях действующего закона, что на тот момент было, конечно, более важно и уместно.

      – Нам ничего не мешает, Джоанна. И нет никаких препятствий к тому, что мы сделаем.

      – Но и разрешения на это у нас тоже нет.

      – Нам не нужны никакие разрешения. Для совершения такого шага необходимо только наше собственное желание.

      – Они бы остановили нас, если бы узнали.

      – Поэтому они ничего и не знают. И не узнают. Пока что не узнают. Не раньше, чем я заработаю себе имя, которое нельзя будет просто так сбрасывать со счетов.

      Я не считала его наивным, но мне показалось, что он думает сейчас лишь о ближайшем сражении, упуская стратегическое вúдение всей кампании. Томас оглянулся на своих пажа и сквайра. Они тоже вошли в сарай для ловчих птиц и теперь, теснясь в этом небольшом помещении, стояли так близко от нас, что едва ли не наступали на подол моего платья.

      – Вы двое сейчас станете свидетелями того, что мы скажем. И вы никому об этом не скажете, пока я не дам вам на то свое разрешение.

      – Да, сэр Томас, – четко проговорил сквайр, тогда как паж, пребывавший в состоянии благоговейного страха, просто лихорадочно закивал в ответ.

      – Поклянитесь своей честью, – потребовал Томас.

      – Клянусь честью, – ответил сквайр. Паж судорожно сглотнул.

      Затем он повернулся ко мне.

      – Жаль, что вы не могли привести с собой одну из своих женщин. Из нее свидетельница была бы лучше, потому что ей вряд ли суждено погибнуть в бою.

      Паж стал бледным как полотно.

      – Я могла бы, конечно. Но только в том случае, если вы не будете возражать, когда сплетни об этом облетят все башни замка в течение ближайшего получаса.

      Порой мужчины, иногда даже те, которыми все восхищаются, бывают удивительно непрактичными. Я надеялась, что слуги Томаса не склонны к распространению сплетен или же так боятся своего господина, что в любом случае будут держать язык за зубами. У пажа, например, от испуга сама собой отвисла челюсть.

      Томас протянул руку:

      – Тогда да будет так.

      – Да будет так, – повторила я.

      Я положила руку на его ладонь, коснувшись пальцами его запястья; он сжал ее и заговорил:

      – Таково мое желание. Сегодня я стану вашим мужем. Если вы хотите меня себе в мужья.

      Когда я повторяла его слова, птицы вдруг заволновались, а хрупкий с виду кречет принялся энергично прихорашиваться, чистя свои перья.

      – Таково мое желание. Сегодня я стану вашей женой. Если вы хотите меня себе в жены.

      – Я обещаю вам свою любовь, свою верность и защиту моего тела, пока смерть не заберет меня.

      – Я