Песнь Гнева. Дарья Кадышева

которая казалась особенно отвратительной после всего блеска и ярких красок городского центра.

      Заметив в конце переулка стройную фигуру, Алистер разом перестал шататься и дергать четки. По своему обычаю он скрестил руки на спиной и втянул живот. Фигура приближалась к нему медленной осторожной походкой, выбирая себе дорогу среди сточной грязи, облепившей весь тротуар в переулке. Наконец человек вышел из тени, отбрасываемой балконами близстоящих домов.

      – Не прячьте четки. Никогда бы не подумал, что вы являетесь религиозным человеком, – сказал он.

      – Матерь Света… Да-да… – протянул Алистер и показал ему руку с четками. – Это – расходящиеся лучи солнца, а это – комбинация из трех зеленых листочков. Примитивные символы, которым люди могли поклоняться и во времена царствования древних богов. Меняются лишь имена, количество, а предназначение остается неизменным.

      – Похоже, что это никому не мешает. Вы правы, по сути. Матерь Света объединила в себе тех четверых богов, коих почитали раньше лутарийцы, – заметил человек.

      – Только не говорите подобного служителям церкви. В последнее время они как с цепи сорвались.

      – Церковь частенько срывается с цепи. И это зависит не от толщины цепи, а от того, кто эту цепь держит.

      Алистер глянул на человека исподлобья, улыбнулся и убрал руку назад.

      – Я не религиозен. По крайней мере, не более, чем вы.

      – Давайте отставим в сторону философские беседы и перейдем к делу, – человек поднял глаза наверх. – Интересное вы, однако же, выбрали место. Теперь придется все время задирать голову в ожидании того, что кто-нибудь выплеснет сюда содержимое своего ночного горшка.

      Куврата снова улыбнулся.

      – Ну так отойдите в сторону. Не стойте под балконом.

      Человек опустил голову и бросил на казначея короткий взгляд. Взгляд, в котором на мгновение проскользнула неприязнь, но Алистер успел ее заметить. Действительно, он выбрал не самое приятное место для встречи, переулок в одном из бедных кварталов на окраине Велиграда. Но так было меньше шансов, что их кто-нибудь увидит вместе. А Куврате была важна конфиденциальность этой встречи.

      – Вы сделали то, о чем я просил? – спросил человек.

      – Я думаю, мне удалось посеять в ней зерно сомнения, – ответил Алистер.

      Человек поджал губы и отвернулся от уродливого, усеянного шрамами лица казначея. Он сделал вид, что смотрит на оживленную улицу в конце переулка. Алистер буквально чувствовал это отвращение. Конечно, что еще можно было ожидать от персоны, ценящей красоту и самой обладающей видной наружностью.

      Человека звали Архип Велоров. Его мать приходилась родной сестрой Мстиславу Гневону, которую тот выдал за зажиточного боярина, бывшего ему близким другом. Таким образом, Архип являлся двоюродным братом князя. Это был молодой и своенравный мужчина. У него были темно-зеленые глаза и каштановые