Связанный гнев. Павел Северный

Князь сокрушенно покачал головой:

      – Подумать только, как здесь легко потерять жизнь за верность царю и отечеству.

      – Убитый две недели назад уверял меня, что революционное подполье в Соликамске зажато и пикнуть не смеет. А оно не только не молчит, а даже стреляет.

      – Погибший был хорошим человеком?

      – Исполнительным. Жалею, что известие испортило вам настроение. А поэтому поедем в театр. Там сегодня «Кармен».

      – Лучше не стоит, Леонид Михайлович! После нашего разговора хочется сосредоточиться и подумать.

      – Но при этом не падать духом. Грейтесь у камина, а я пойду и распоряжусь об ужине.

      Губернатор ушел. Мещерский вновь сел к камину, плотно завернувшись в халат.

      В неплотно прикрытую дверь полоса яркого света дотянулась почти до вольтеровского кресла. Из глубины дома глухо донесся бой часов. Пробили они семь звонов…

      Глава III

1

      Реки Большая и Малая Кушвы приютили на своих берегах по-уральски вольготно раскинувшийся Кушвинский завод. У него в крае громкая слава от того, что в двух верстах среди холмистой местности высится, главенствуя над заводом, величественное чудо Урала – гора Благодать. С западной стороны гор примыкает обширная возвышенность, которая, снижаясь улицами, переулками-кривушами и тупиками селения, дотягивается до заводского пруда.

      Основанный в 1736 году завод теперь Гороблагодатского округа, и с лет, как окрест него сыскались платина и золото, живет шумно, сытно и пьяно, превратившись в место, где водятся гнезда золотопромышленников.

2

      Миллионщик Влас Воронов жил возле пруда. Его каменный дом в два этажа с трех сторон окружал черемуховый сад. Парадный ход дома под навесом с колоннами. Ворота покрашены темно-синей краской. По улице вдоль всего фасада протянулся палисадник с березами и кустами сирени.

      Ранним утром, когда зимний восход только начинал золотить крест на часовне горы Благодати, стенные часы в парадном зале вызвонили седьмой час.

      По сумрачному коридору, позевывая и шаркая частыми шажками, семенила экономка Марья Щукина. Дойдя до дверей хозяйкиной опочивальни, она по привычке остановилась у окна.

      Щукина стала жительницей вороновского дома в тот же день, когда его хозяйка вошла в него из-под венца. Щукина – подружка хозяйки с детства. Выросли обе в захудалой деревеньке на реке Чусовой. Босоногими из-за нужды из родных мест ушли на прииски подле Кушвы. Подружка – Фиса Кротова – неожиданно с приисков вышла замуж за Власа Воронова. Став богатой, Анфиса Михайловна не кинула подружку, а взяла ее в свой дом. Щукина, очутившись в Кушве, окунулась в заботы чужой семьи и не приметила, как состарилась в девках, хотя на нее поглядывали хорошие мужики, но она была в этом привередлива.

      Постояв у окна, увидев все такое знакомое и привычное на дворе в утреннюю пору, Щукина зашла в опочивальню. В горнице темно. Заставлена она старомодной мебелью из карельской березы, горками невьянских сундуков и шкафами. На столике возле кровати в серебряном подсвечнике, оплывая, догорала свеча и лежал журнал «Нива».

      Анфиса