Связанный гнев. Павел Северный

садиться.

      – Сначала позвольте полюбопытствовать. Кое-что в зале привлекло мое внимание. К примеру – картины.

      Мещерский подошел к развешанным на стенах картинам и, внимательно рассматривая, спросил:

      – Неужели полотна Шишкина?

      – Никак нет. Творения Денисова-Уральского.

      – Скажите, пожалуйста! Оказывается, на Урале есть живописцы?

      – Сего живописца и в столице знают.

      – Может быть. Но лично слышу о нем впервые. Пишет неплохо.

      – Что и говорить – молодец! Мы почитаем его за певца Урала.

      Князь, не слушая хозяина, заинтересовался лежавшей на полуогромной медвежьей шкурой.

      – Вот так зверь!

      – У нас они всякие водятся. Этого чертушку лет пять назад добыл на Таганае. Поднял из берлоги на рогатину.

      – На рогатину? Не может быть! – Князь перевел взгляд на Воронова и, покачав головой, согласился со сказанным: – Да, вы из себя не хилый.

      – Была силенка, но старость ее поубавила.

      Князь сел в кресло, откинувшись к спинке.

      – Вынужден заметить, господин Воронов, что живете неплохо. Электричеством обзавелись.

      – А как без него? Оно теперь в государстве силу набирает. От любых новшеств не отворачиваюсь.

      – Прелестно и похвально. А какая удивительная мебель!

      – Чему дивитесь?

      – Уникальная мебель. И где достали такую?

      – Об этом супруга позаботилась. Украшением в доме житья-бытья она ведает. У нас и не такое можно сыскать. На Урал за прошлые века всякие господа да вельможи немало диковинного с собой натащили.

      – Похвально! Вынужден не скрыть от вас, что по описанию ваших друзей представлял вас более простоватым и грубым. А вы иной. Приятно в глуши встретить человека, не чуждого культуры цивилизации.

      Князь достал из кармана портсигар и раскрытым протянул его Воронову:

      – Попробуйте новый сорт осмоловского табака.

      – Благодарю!

      – Не курите?

      – Употребляю махорку.

      – Мой бог! Да это просто ужасно! И жена вам позволяет курить такую мерзость?

      – На воле балуюсь куревом. Жена у меня на сей счет строгая.

      Мещерский, раскурив папиросу, кладя спичку в пепельницу, стоящую на столике, обратил внимание на рамку с фотографией миловидной девушки. Взял рамку в руку, рассматривая, спросил:

      – Кто такая красавица?

      – Ксения. Дочь.

      Князь поставил рамку на стол.

      – Слышал о ней. Огорчила и даже опорочила вас.

      – Это как взглянуть.

      – Но ведь она сослана в Сибирь?

      – Теперь туда многих ссылают. Молодежь испокон веков не по нашим вкусам живет и мыслит. В молодости и у вас, поди, бывали мысли о несогласии с государственными порядками?

      – Господь с вами, господин Воронов! Подобных мыслей у меня не могло быть. Мое воспитание, а главное, происхождение не могли допустить в сознание помышлений против самим Господом благословенного государя императора.

      – Дочь