Алена и Аспирин. Марина и Сергей Дяченко

четко, она была брюнетка лет двадцати, не красавица, но очень веселая. Лицо мужчины получилось смазанным – видно, он поворачивал голову в момент съемки. За спинами влюбленных пенилось барашками море.

      – Это он, – сказала девочка и слизнула самую крупную слезу, докатившуюся уже до губ.

      – Да тут же невозможно разобрать, кто это! – выкрикнул Аспирин. – И потом… – добавил он тоном ниже, – мало ли кто с кем когда обнимался… Это же не доказательство!

      Вискас смотрел на фотографию. Свинцовые глаза не выражали ничего.

      – Чего тебе от меня надо? – Аспирин отступил к окну. – Денег… сколько тебе надо, чтобы ты ушла?

      – Ни копейки, – сказала девочка твердо.

      – Леха, – Вискас поднялся со стула. – Можно тебя на минуточку?

      Аспирин пошел за ним в прихожую.

      – Какого хрена? – устало поинтересовался Вискас.

      – Она врет, – прошептал Аспирин. – Я клянусь тебе. Не было никакой Любы из Первомайска.

      – Можно подумать, ты всех их помнишь, – пробормотал Вискас. – Как она оказалась у тебя в квартире?

      – Я привел…

      – Ах, привел, ну так и уводи, – бросил Вискас через плечо и взялся за дверную ручку. – Сам решай свои семейные проблемы. Привет.

      Дверь захлопнулась.

      В кухне серебристо прозвонил колокольчик – «ля», как справедливо заметила девочка.

      Аспирин поплелся в комнату. Лег на диван и закинул ногу на ногу.

      Как с ним могла приключиться эта идиотская история?

      Мама всегда говорила: характер – это судьба. Стоит один раз, только один раз проявить слабость, и в образовавшуюся щель потоком врываются несчастья. Аспирин даже нищим старушкам на улице никогда не подавал – навсегда исключил их из своего поля зрения. Аспирин спокойно съедал свой пляжный шашлык на глазах у шатающегося по берегу пацана-попрошайки. Как могло случиться, что он притащил в дом, в свой дом-крепость, куда не ступала нога постороннего, – приволок чужого ребенка?

      Наглого. Невоспитанного. Прожорливого. Грязного. Ну ладно, пусть чистого – но это временно…

      Аспирин полежал немного и поднялся. Болезнь надо лечить, пока она свежая, как бы неприятно это ни было. Проблему надо решать, не затягивая. И он, Алексей Игоревич Гримальский, вполне способен о себе позаботиться.

      Он вошел на кухню. Девочка сидела, баюкала медведя, смотрела в окно. Фотография по-прежнему лежала на столе. Присмотревшись, Аспирин понял, что смазанный молодой человек на снимке не имеет с ним ничего общего – знакомые черты, проступившие на фото под взглядом Вискаса, были наваждением, самовнушением или – кто знает? – уверенный голос этой маленькой ведьмы внушил Аспирину ложное чувство вины…

      – Зря ты так переживаешь, – сказала девочка, по-прежнему глядя в окно.

      – Пошли, – Аспирин взял ее за локоть. Маленькая тонкая рука, теплая, безволосая, чуть напряглась под его пальцами.

      – Я останусь, – она повернула голову, но вставать не спешила. – Есть такой закон. Под чьей крышей проведешь первую ночь