Алена и Аспирин. Марина и Сергей Дяченко

чьи-то голосовые связки.

      И секундой спустя увидел огромную тень, выросшую на бетонной стенке поверх побледневших в страхе граффити.

      Глухо ухнула собака. Что-то шлепнуло о стену и о пол. И сделалось тихо. Только топот ног, затихающий далеко-далеко…

      В соседних домах стали зажигаться окна.

      – Уходим, – сказал Аспирин, плохо соображая, ведомый инстинктом.

      – Сейчас, – сказала девочка. – Мне надо забрать Мишутку.

      Она вошла в проем арки, подняла что-то с асфальта, бережно отряхнула, прижала к груди. Аспирин глянул поверх ее склоненной головы: в подворотне было пусто. Далеко, у противоположного входа, лежал наполовину разорванный труп собаки.

      – Идем, – сказала девочка.

      Он схватил ее за руку и потащил прочь, стараясь держаться в тени и ни в коем случае не попадаться на глаза растревоженным сонным обывателям, чьи головы то здесь, то там выглядывали в окна, в форточки, с балконов.

* * *

      – Неспокойно сегодня, – сказал консьерж Вася. – По всему району собаки, слышишь, разгавкались… Визжал кто-то – прямо жуть… Ты как дошел?

      – Нормально, – соврал Аспирин. – Девочку вот… встретил…

      Девочка смотрела на консьержа с приветливым интересом.

      – Ночью? – удивился Вася. – Одна?

      – С Мишуткой, – уточнила девочка.

      Подошел лифт. К счастью, сквозь проем в сдвигающихся дверях Аспирин успел заметить Васино лицо: шагнул обратно и помешал дверным створкам сойтись.

      – Ребенок потерялся, – сказал он Васе. – Завтра с утра буду звонить в милицию… искать родителей… не бросать же на улице, да?

      Взгляд консьержа потеплел:

      – Да… Это… Оставляют детей, где ни попадя… Расстреливать бы таких родителей на площадях…

      Аспирин перевел дух и снова нажал на кнопку с цифрой «пять». Девочка молчала, поглядывала снизу вверх, гладила мишку по голове.

      Лифт скрежетнул, останавливаясь на пятом. Аспирину пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем руки хоть немного успокоились и прыгающий ключ нашел замочную скважину.

      – Заходи…

      Зажегся свет. Девочка стояла посреди большой прихожей и щурилась – совсем как тогда в подворотне. Аспирина передернуло.

      Не разуваясь, он прошел на кухню. Открыл навесной шкаф, отыскал початую бутылку коньяка. Плеснул в чайную чашку. Выпил. Если и отпустило, то совсем чуть-чуть.

      Девочка по-прежнему стояла посреди прихожей – уже без туфель. Аспирин поразился, какие у нее чистенькие носки. Новые, в мелкую красную полоску.

      – Как тебя зовут? – спросил он, прерывая паузу.

      Она посмотрела на него укоризненно:

      – А тебя как зовут?

      – Ас… – он вовремя прикусил язык, потому что «Аспирин» – это непедагогично. – Алексей. Вот, надень тапки.

      Она сунула ноги в «гостевые» женские шлепанцы, которые были на пять размеров больше ее ступни.

      – Ты голодная? – спросил он равнодушно и чуть не взвыл от неестественности, фальши во всех этих