Серебряный узор на черном бархате. Сергей Морозов

за спиной колчана. Руки немного тряслись, но не от страха. От сладкого предвкушения.

      Эва задержала дыхание и натянула тетиву. Лук изогнулся и захрустел, а Кербер, ощетинился и зарычал, прижав свою грязную морду к её бедру.

      – Давай, урод, еще немного, – шёпотом приговаривала она, выжидая момент. Длинная, костлявая фигура ковыляла по тропе, продвигаясь вглубь леса. Она перемещалась на двух высохших ногах, согнутых в коленях, руки, болтаясь, свисали с плеч, доставая кончиками пальцев почти до земли. Голова, обтянутая бледной и сморщенной кожей и начисто лишённая растительности, подёргивалась на тонкой шее. Приоткрытая пасть издавала приглушенный хрип, когда существо озиралось по сторонам, хлопая большими внимательными глазами. Шаркая по замёрзшей земле босыми ногами, тварь наткнулась на преграду. Мёртвые тела, почти сросшиеся с замёрзшей почвой в неестественных позах, с открытыми от ужаса и остекленевшими пустыми глазами, перекрывали узкую дорогу, ведущую вглубь леса. Неведомая тварь, приблизившись к мёртвой куче, остановилась.

      – Торчи на месте, – пролепетала Эва, и на выдохе пустила стрелу. Она промахнулась, потому что Кербер сильно ткнул её мордой в ногу. Стрела, с гранёным наконечником, нежно выточенным как раз для этого случая, с треском вонзилась, торчащую из кучи тел, заледенелую руку. Тварь среагировала на шум, и Эва, быстро развернувшись, спиной прижалась к стволу дерева. Она схватила пса за уши.

      – Ты что творишь? – прошипела она ему в мокрый нос. – Я метила ему в глаз.

      Кербер тихо заскулил и лизнул её в щеку своим шершавым языком, нервно кряхтя при этом. Эва покачала головой и потянулась к колчану, как до нее донёсся звук, напоминающий шум приближающейся повозки. Она осторожно выглянула из-за дерева. Сквозь решётку переплетённых между собой веток, она увидела железную телегу: Погребальную Колесницу – так её прозвали «счастливые» очевидцы, со скрежетом двигающуюся по лесной дороге. Эва прижалась спиной к дереву и задержала дыхание. Схватив Кербера за шкирку, она притянула его к себе, спрятав его морду под меховой накидкой, чтобы ненароком не выдать себя. В груди бешено заколотилось, а пальцы напряглись, крепко сжимая пушистую голову пса. Она закрыла глаза, слушая биение своего сердца и грохотанье железных колёс, молотивших по ушам в мёртвой тишине.

      Когда рокот утих, Эва, стараясь не шуметь, выглянула из-за дерева. Кербер к тому времени получил приказ и покорно лежал, зарывшись в снег, из которого торчали только глаза и острые уши. Колесница остановилась в нескольких шагах от заслона. Эва заметила, как тварь, стоящая у кучи тел, обернулась и уставилась выпученными глазами на экипаж. Громадная железная повозка о четырёх колёсах, с высокими решетчатыми бортами, наполовину заваленная человеческими телами. Сквозь толстые прутья, туго перевязанные верёвкой, тут и там просматривались вырванные конечности и выкрученные головы. Холодный порыв