Bella Германия. Даниэль Шпек

мы справились. Мы с ней составили неплохую команду. Если кто и научил меня не пасовать перед трудностями, то это она. Я забрала у мамы фото, засунула кота в переноску – не без труда – и попрощалась.

      – Чао, мама. Может, когда-нибудь и разыщу этого типа… но не сейчас.

      Поцеловав ее, я направилась к двери. Мама не двинулась за мной. Я обернулась – что с ней такое? Таня медленно подняла глаза и указала на стул:

      – Присядь.

      – Зачем?

      Она решительно выдвинула второй стул, села.

      – Когда тебе было восемь лет, мы переехали, помнишь?

      Если я и помнила, то весьма смутно. Мы часто переезжали.

      – На Шлёрштрассе, к Бернду. Припоминаешь?

      Как же, Бернд… бородач. Мне он сразу не понравился. Один из претендентов на роль папочки. В этом качестве он полностью облажался.

      – Ты хотела остаться в коммуне, с другими… А я решила, что нам с тобой пора жить отдельно, вдвоем…

      – И с Берндом.

      – Да. Он был идиот, здесь ты права. Но теперь это не имеет значения. На третий день после переезда ты сбежала, помнишь?

      Помню, как же. Кукла в моем детском чемоданчике, красные сандалии… Мужчина в парике на купюре в пятьдесят марок[2], которую я тайком вытащила из маминой сумки.

      – Я с ног сбилась. Полицейские нашли тебя на Центральном вокзале.

      Безнадежнейшая из всех авантюр моего детства. «Куда собралась?» – спросил меня полицейский. «В Италию, к папе». Ответа на вопрос, в каком городе живет мой папа, у меня не было. Италия есть Италия.

      Воспоминания вдруг опалили тоской, и я рассмеялась, чтобы не расплакаться.

      Мама бежала ко мне через зал ожидания – напуганная и вся в слезах.

      – Я так беспокоилась за тебя. Это после того случая я сказала тебе, что он умер.

      Я непонимающе посмотрела на нее.

      – Я боялась, что ты снова сбежишь.

      Я молчала. Привычный мир рухнул в одно мгновенье. Если я кому и доверяла в этой жизни, то это была моя мать. Несмотря ни на что, до сих пор она оставалась самой близкой моей подругой.

      – Я верила тебе…

      – Я лишь хотела защитить тебя.

      – Где он сейчас?

      – Понятия не имею… правда.

      Земля уходила из-под ног. Я сидела неподвижно, все еще надеясь понять, и не могла поднять на нее глаз. Захотелось уйти. Я встала.

      – Подожди, Юлия…

      Она выбежала за мной на лестничную площадку.

      – Тебе было восемь лет, что мне оставалось делать? Юлия, вернись…

      Я села в машину, завела двигатель. Про кота я совсем забыла, поехала в ателье. Не помню, как припарковалась на заднем дворе. Только не быть одной.

      Робин оказался там. Глянул на меня озадаченно, но я сделала вид, будто все в порядке. Села заниматься письмами. Да и что, собственно, произошло? Какая разница, в самом деле, жив или мертв человек, с которым у меня нет и не было ничего общего? Он ни разу не пожелал взглянуть на меня. Что мне от него может быть нужно?

      Но подоспела новая волна сомнений: так ли оно на самом деле? Что, если мать обманывает и отец искал со мной встречи? Но неужели за все эти годы

2

На банкноте в 50 марок изображен один из крупнейших архитекторов эпохи барокко Бальтазар Нейман (1687–1753). – Здесь и далее примеч. ред.