Близкая даль. Книга 2-я. Татьяна Катушонок

за ночь намело такие, что Елизавета не смогла открыть входную дверь, чтобы выйти подоить корову. «Этого не хватало…» – расстроилась женщина, при этом дурное предчувствие, зародившееся в ее душе после разговора с дочерью, усилилось. «Недобрый знак, – подумала хозяйка, – будто кто-то специально дверь снаружи подпер. Что делать, как мне отговорить сына от поездки?» Елизавета уперлась плечом в дверь и еще раз нажала, но она не открывалась.

      – Что ты скажешь… – растерялась женщина. – Надо отбросить снег снаружи – иначе из дома не выберемся. Пойду, разбужу Панкрата, может, что придумает…

      Елизавета сняла со стены фонарь и вернулась в комнату. «Летучая мышь» тусклым светом осветила скромное жилище Варенковых, а старая кукушка на стене прокуковала четыре раза, оповестив домочадцев, что настало утро. «Надо поторапливаться», – подумала хозяйка и подошла к постели брата. Осторожно тронув мужчину за плечо, женщина тихо позвала:

      – Панкрат, просыпайся, надо входную дверь от снега освободить…

      Мужчина засопел, натянул на голову пуховое одеяло и повернулся к женщине спиной.

      – Вставай, говорю… – более настойчиво повторила хозяйка.

      Мужчина повернулся и, зевнув, спросил:

      – Что – так сильно замело?

      – Очень, я и так, и этак старалась открыть – никак…

      – Который час? – поинтересовался мужчина.

      – Четыре, времени до отъезда Ивана осталось немного, надо успеть управиться. А может, он не поедет?..

      Панкрат откинул одеяло, дотянулся босыми ногами до валенок, стоявших у кровати, всунул в них свои костлявые волосатые ноги и, подойдя к ведру с водой, спросил:

      – Почему он не поедет?

      Елизавета подала брату его любимую кружку и с надеждой произнесла:

      – За ночь такие сугробы намело, что по дорогам не проехать. Как он на полуторке до лесозаготовки доберется?..

      Мужчина зачерпнул из ведра холодной колодезной воды, сделал несколько глотков и, утолив жажду, ответил:

      – Доедет, да и не один он будет – Баренцева с ним посылают.

      – Леньку? – обрадовалась женщина. – Хорошо, он парень смышленый, Ивана в беде не бросит…

      Панкрат искоса глянул на сестру:

      – Чего зря паникуешь, он что – маленький? Вон какой бугай вымахал…

      Елизавета в смущении отвела взгляд и тихо произнесла:

      – Тревожусь я что-то, может, пусть он лучше дома побудет?

      – Ты что? Его люди ждут… Не знаю, что на тебя нашло, только ерунду ты говоришь.

      Елизавета вздохнула и с тяжелым сердцем отправилась будить сына. «Почему все так в жизни? – размышляла женщина. – Сердце хочет одно, а рассудок диктует другое, так всю жизнь и выбираешь между одним и другим… Как мне отговорить сына от поездки? Хоть самой поперек дороги ложись…» Елизавета подошла к кровати Ивана и тихо прошептала: «Где б ты ни был, сынок, пусть моя материнская любовь хранит тебя…» Иван улыбнулся, открыл глаза и увидел мать.

      – Пора?