Алфавит грешника. Часть 2. Было Не было Могло. Владимир Лузгин

с роковой упряжкой

      Наледи обогнуть.

      Бросьте сакуй в колени,

      Ех, ех, хей ла,

      Как понесут олени,

      Будет не до тепла.

      Бросьте сакуй в колени,

      Нопы и бокари,

      В сумках из кож таймених –

      Юколу, сухари.

      Дайте мне три хорея,

      Ех, ех, хей ла,

      Чтобы судьба вернее

      К цели меня вела.

      Дайте мне три хорея,

      Чая, не жалко сколь,

      Утвари поцелее,

      Трубку, табак и соль.

      Ну, и багак с двустволкой,

      Ех, ех, хей ла,

      Против чумного волка

      Или другого зла.

      Ну, и багак с двустволкой,

      Верных друзей стальных,

      Раз на дороге долгой

      Не обойтись без них.

      Прочее, что с азартом

      Скапливал, нёс домой,

      Не уместить на нартах,

      Не унести с собой.

      Вот и распределите

      Памятью обо мне,

      И без меня живите

      В горькой своей стране.

      Коль не накрыла мгла.

      Ех, ех, хей ла.

      Ё

      «Ёмкими доступными словами…»

      Ёмкими доступными словами

      Объяснял нам пьяный старшина

      Разницу меж прапором и нами,

      У кого права и чья вина.

      Стриженные, в штопаных кальсонах,

      В сапогах с портянками комком,

      Слушали мы в состоянье сонном

      Инфу о разводе полковом.

      Старшина, довольный дисциплиной,

      Оттого трезвея на глазах,

      Завершил свой спич цитатой длинной,

      Разнеся гражданских в пух и прах.

      Три часа, а я до полвторого

      На полах отслуживал наряд,

      И сегодня буду тем же снова

      Заниматься третью ночь подряд.

      Вот и примостясь на верхней койке

      В полной форме, как на караул,

      И как в детстве после глупой двойки,

      Я заплакал и в слезах уснул.

      А домой вернулся лейтенантом

      Младшим, но по виду офицер,

      В кителе и в брюках с тонким кантом,

      И в ботинках – точно под размер.

      Без обид на воинское братство

      И довольным строгим старшиной,

      Выбившим и дурь, и верхоглядство

      Из моей натуры озорной.

      С той поры я, повстречав солдата,

      Путь его крещеньем осеня,

      Вспоминаю слёзы, что когда-то

      Сделали мужчину из меня.

      «Ёрничай, ёрничай, ёрничай…»

      Ёрничай, ёрничай, ёрничай

      И весели эскорт

      Своры продажной дворничьей

      В виде лакейских морд.

      Бражничай, бражничай, бражничай,

      Крепкой хвалясь вожжой,

      Вместе со славой, неважно чьей –

      Дедовской или чужой.

      Складывай, складывай, складывай,

      Сколько достанет сил,

      Жертв своих действий адовых

      В темь потайных могил.

      Верящий, верящий, верящий,

      Всё тебе с рук сойдёт

      В обществе лицемерящих

      Таких