Смех Циклопа. Бернар Вербер

бросает его мотоциклетный шлем, он катится вниз по ступенькам.

      Перед этим она уже врубила на полную мощь «Извержение» рок-группы «Ван Халлен». Теперь она садится за письменный стол, раскладывает журналы, включает компьютер.

      На мониторе портрет Циклопа.

      Что со мной? Мне срочно нужно прочистить мозги. Мужик в постели в половине третьего дня, небритый и воняющий горным козлом, несовместим с предстоящим сложным расследованием, на которое я поставила все, что только можно.

      Мне нужна не эта неподъемная гиря, а реактивный двигатель.

      И вообще, этот тип никогда бы меня не понял, так что не будем терять время.

      Сначала действовать, философствовать будем после.

      13

      «Почему Бог создал сначала мужчину, а женщину потом? Потому что перед шедевром ему нужно было потренироваться на черновике».

      Из скетча Дариуса Возняка «Война полов с вашим участием».

      14

      Чиркает спичка. Загорается огонек. Рука подносит спичку к кончику самокрутки. В пламени сгорают несколько волосинок усов. Рот неторопливо выпускает дым, скручивающийся в ленту Мебиуса.

      На Франке Тампести, пожарном зала «Олимпия», старая хромированная каска и толстая куртка из черной кожи с позолоченными галунами.

      Глядя на огонек, он щурит глаза.

      Лукреция Немрод говорит себе, что его пример продолжает парадокс насчет производителей, чурающихся собственной продукции: пожарный, играющий с огнем.

      – Я уже все рассказал вашим коллегам, можете прочесть, все напечатано.

      Как я погляжу, дружок, ты не понимаешь, с кем имеешь дело.

      Лукреция Немрод представляет себе связку из пары десятков толстых ключей. Который из них легко отопрет эту упрямую башку?

      Она начинает с купюры в 10 евро.

      Деньги – это ключик, отпирающий большинство дверей.

      – За кого вы меня принимаете? – оскорбляется он.

      Она добавляет вторую купюру.

      – Можете не усердствовать, – говорит усач и отворачивается, показывая, что разговору с ней предпочитает курение.

      А если три?

      Деньги исчезают в его кулаке так быстро, что ей кажется, что это сон.

      – Дариус вернулся на сцену после четырех лет отсутствия. Собрались все шишки, включая министров – культуры, по делам ветеранов, даже транспорта. Полный успех! Циклоп раскланялся и не вышел на бис, скрылся за кулисами. На часах было то ли двадцать пять, то ли двадцать шесть минут двенадцатого, точно не скажу. Дариус был весь в мыле. Видно было, что два часа на сцене совсем его измотали. Он машинально, не глядя помахал мне. Видит засаду: куча поклонников перед гримеркой. Раздал автографы, поболтал, принял цветы и подарки. Все как всегда. Прежде чем уйти в гримерку, он попросил охранника ни под каким видом его не беспокоить. И заперся на ключ.

      – А что потом? – нетерпеливо спрашивает Лукреция.

      Пожарный так глубоко затягивается, что разом сгорает половина его самокрутки.

      – Я остался в коридоре, у гримерки, проследить, чтобы никто не вздумал там закурить, это же нарушение правил противопожарной