Смех Циклопа. Бернар Вербер

запускает на своем «Блэкберри» композицию «Страх темноты» английской хард-рок-группы «Айрон Мейден» и мчится в сторону парижской окружной дороги. Она без шлема, рыжие волосы развеваются на ветру.

      Она жмет на рукоятку, посылая стрелку спидометра к отметке 130 км в час.

      В день накануне своей смерти я буду в больнице одна.

      Буду умирать в одиночестве.

      И останусь одна, когда мое тело будут предавать земле.

      А после меня, как бродяг, как когда-то актеров, швырнут в общую могилу, потому что не найдется желающих заплатить за гроб, а кюре посчитает, что я слишком нагрешила, чтобы хоронить меня в освященном месте.

      Никто не будет обо мне сожалеть.

      А потом меня забудут. От меня останутся только статьи в архиве «Геттёр Модерн» – те немногие, которые Тенардье разрешила подписать моим именем.

      Вот и весь след моего пребывания на земле.

      11

      «Псих залезает на стену своей психбольницы, с любопытством рассматривает прохожих и обращается к одному из них:

      – И много вас там?»

      Из скетча Дариуса Возняка «С необычной точки зрения».

      12

      Лукреция Немрод возвращается домой, смотрит на спящего в ее постели мужчину, на его аккуратно сложенную на стуле одежду. Она открывает окно. Под простыней начинается шевеление, между двумя складками белой ткани возникает физиономия, приподнимается веко.

      – А, Лулу! Вернулась?

      Лукреция выбрасывает в окно его пиджак. От этого немедленно поднимается второе веко.

      – Ты что творишь, Лулу? Взбесилась? Мне это приснилось или ты вправду выкинула в окно мой пиджак? С четвертого этажа!

      Молодая рыжая женщина ничего не отвечает, но отправляет туда же носки. Потом берет нечто в кожаном чехле и держит над бездной.

      – Нет, только не его, Лулу! Это же мой ноутбук! Он разобьется!

      Лукреция Немрод разжимает пальцы, снизу доносится треск пластмассы и звон стекла.

      – Убирайся, – спокойно произносит она.

      – Что на тебя накатило? Ум за разум зашел, что ли? Почему ты так со мной поступаешь, Лулу?

      – По трем причинам. 1) Я на тебя нагляделась. 2) Мне надоело. 3) Ты меня больше не забавляешь. Есть и еще: 4) Ты меня раздражаешь. 5) По утрам у тебя воняет изо рта. 6) Во сне ты скрипишь зубами, терпеть этого не могу. 7) Не выношу, когда меня называют уменьшительными именами вроде «Лулу». По-моему, это способ унизить.

      Она бросает в окно его рубашку.

      – Заинька моя…

      – 8) И тем более не люблю такие дурацкие прозвища, ими называют бессмысленных девиц и собачонок.

      Наступает очередь трусов.

      – Да что с тобой, моя Лулу, дорогая, я же тебя люблю!

      – А я тебя нет. И никогда не любила. И я не «твоя», я тебе не принадлежу. Меня зовут Лукреция, Лукреция Немрод. Не Лулу и не зайка. Выметайся. Вон отсюда!

      Она хватает брюки и намеревается выбросить и их, но он подскакивает к ней, отнимает брюки и торопливо их натягивает.

      – Можно мне все-таки узнать, моя Лу… то есть зай… Лукреция?

      Она оставляет