Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 1. Коллектив авторов

ее понятию единства было бы насилием, да и результата не дало бы никакого, ибо она означает скорее отрицание единства.

      Более общее учение об отношениях между людьми позволило бы определить борьбу как предмет, подразделив все отношения на способствующие единству и противодействующие ему. Однако следует принять во внимание, что в реальной истории все отношения обычно причастны и к тому, и к другому моменту. Как в отдельном человеке единство – это не гармония логических или предметных, религиозных или этических содержаний; они находятся в противоречии друг к другу и в борьбе; единство личности обретается не как завершение и прекращение борьбы, которая продолжается на всем протяжении человеческой жизни, – так нет такого социального единства, в котором конвергирующие тенденции не были бы неразрывно переплетены с дивергирующими. Совершенно гармоничная и «центростремительная» группа, чистое «объединение», не только невозможна эмпирически, – в такой группе не было бы жизненного процесса. Так могло вести себя сообщество святых, которое Данте видел в Розе Рая, но в нем немыслимо какое-либо изменение и развитие. Уже у Рафаэля святой сонм Отцов Церкви изображен в момент диспута: здесь нет настоящей борьбы, но явственно видно то расхождение умонастроений и направлений, из которого проистекают жизненность и подлинно органическое единство совместного бытия.

      Чтобы космос обрел форму, требуются «любовь и вражда», силы притяжения и отталкивания; точно так же и обществу необходимо определенное соотношение гармонии и дисгармонии, ассоциации и конкуренции, доброжелательности и противостояния, в противном случае оно не оформится как общество. В этой раздвоенности не нужно видеть только социологический пассив, чисто отрицательный момент, как если бы подлинное общество конституировалось какими-то иными, позитивными социальными силами, но лишь в той мере, в какой этому не препятствуют силы противоположные. Так думают обычно, однако в действительности общество, как оно дано, есть результат обеих категорий взаимодействия, и обе они выступают как вполне позитивные. Неверно думать, будто одна лишь разрушает, а вторая созидает; будто то общество, которое в конечном счете установилось, есть результат их вычитания (на самом деле оно скорее есть результат их сложения). Это недоразумение возникло, вероятно, оттого, что само понятие единства неоднозначно.

      Единством мы называем согласие и взаимосвязь общественных элементов в противоположность их расхождению, разделению, дисгармонии. Однако в то же время единством у нас называется и общий синтез, вся совокупность личностей, энергий и форм, составляющих группу, в которой есть как единство в узком смысле слова, так и разделение. Так вот, когда мы ощущаем некоторую группу как «единство», мы, не сознавая того, сводим ее понятие к понятию одной из ее функциональных составных частей, к единству в специфическом смысле, забывая о втором, более широком значении этого слова.

      Неточности словоупотребления