Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…. Лора Козловская

Но точно знаю одно: нельзя так плохо отзываться о родителях. Грех это!..

      – Вот тут, брат Михаська, не смогу с тобой не согласиться… Но не переживай уж так сильно… Почитаем на сон грядущий пятьдесят раз «Дева Мария, радуйся» и пятьдесят раз «Отче наш», и грехи наши нам с тобой отпустят. Договорились?..

      – Договорились!.. – усмехнулся Михаил.

      Какое-то время друзья ехали молча… Каждый был поглощен своими мыслями…

      – А сколько до имения Медведских? – спросил Михаил, когда увидел, что экипаж их окончательно покинул предместье города Могилева и уже катит по прямой дороге, пролегающей через красивый вековой лес. Высоченные ели, усыпанные длинными коричневыми шишками, росли тут вперемешку с такими же высокими соснами. Временами на смену пейзажам с хвойным лесом приходили пейзажи, сплошь состоящие из лиственных деревьев: берез, дубов, рябинок, а также кустов можжевельника, малины, ежевики, уже тронутых разноцветными красками осени. Когда же линия леса прерывалась, глаз радовали живописные луга, усыпанные разноцветными цветами, да глади голубых озер, мелькающие где-то в отдалении.

      – От города Могилева до имения Медведских километров тридцать, – ответил Станислав. – Может, чуть больше…

      – Красиво тут!.. – зачарованно произнес Михаил.

      – А у нас в Гродненской губернии разве не так?

      – Все так, Станек!.. Все так!..

      – А знаешь, братишка, – вдруг загадочно улыбнулся Станислав, – пожалуй, поделюсь я с тобой одной очень небезынтересной для тебя новостью. Хочешь?

      – Еще бы!.. – всполошился Михаил. – Я весь во внимании!..

      – Дай Бог, конечно, чтобы все получилось, – поплевал Станислав через левое плечо, – но, скорее всего, новый 1916 год приглашу тебя встречать в Санкт-Петербург, в дом моего деда, барона Ландсбергиса. Помнишь этот дом, Михаська? Помнишь, как мы весело проводили там время, когда ты приезжал ко мне в Санкт-Петербург из Варшавы? Помнишь ли ты моих кузин – панну Аделаиду и панну Алисию? Ведь они мне все уши о тебе протрещали: кузен!.. Когда же к нам еще приедет твой друг Михаська?.. А как дела у твоего друга Михаськи? Уж не женился ли твой братишка?..

      Глаза Михаила, и без того большие, увеличились в размере, лицо просияло счастьем…

      – Станек! Уж не шутишь ли ты?.. Неужели и вправду, новый 1916 год будем встречать вместе в Питере?.. Даже не верится в это…

      – Даже не сомневайся, Михаська! Даже не сомневайся! Так и будет…

      – О, Jezus Maria!.. – вознес к небесам руки Михаил, – помогите, чтобы у нас с братишкой все получилось…

      Станислав залюбовался руками Михаила. Кожа его рук белая, холеная. Пальцы длинные, тонкие. Ногти удлинённой красивой формы. Да и сам красив… Чёрные, вьющиеся до плеч волосы на ветру развиваются. Кожа лица тонкая, нежная. Взгляд больших темно-синих глаз, окаймлённых длинными ресницами, встревоженный. Белоснежные рубашка, жилет и галстук-бабочка воедино слиты с чистотой его образа.

      – Красив