Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…. Лора Козловская

я вот о чём все думаю, Станек, – обратил он свой взор к Станиславу…

      Но Станислав не сразу его услышал, он был немного отстранённым… Все его мысли витали уже там, на балу господ Медведских.

      – Ты о чём это, Михаська? – наконец, взглянул он рассеянно на Михаила.

      – Да всё о том… О предполагаемом нашем с тобой родстве. Ведь если у нас с тобой общий кровный отец в лице барона Ордоновского, значит, мы почти родные братья! Вот так превесело!.. Столько дружим – и не подозревали, что братья!..

      – Ах… Вот ты о чём, – сладко потянулся Станислав. – А знаешь, брат, ни в чём нельзя быть уверенным до конца, даже если брать во внимание все ярко выраженные черты характера и внешности Ясно Вельможного пана Ордоновского, присущие и нам с тобой. Одно только бесспорно, брат Михаська: распутницами были наши с тобой матушки!.. Ох, распутницами!..

      Услышанное повергло Михаила в шок!..

      – Станек!.. Это грех!.. – прямо-таки ахнул он.

      – Но ведь не наш грех!.. Заметь, не наш! А наших матушек…

      – Нельзя так о родителях, Станек! Нельзя! – с укором смотрел на него Михаил. – Моя матушка, Станек, никогда не была распутницей. Она всю жизнь была очень скромной и работящей женщиной. А уж как всегда своего ненаглядного Селивестра Богдана любила и любит!.. До самозабвения!.. А ещё она очень религиозна, моя матушка, и придерживается мнения, что при соитии мужчины и женщины рядом с их любовным ложем всегда крутятся бесы, чтобы распалять их воображение и тем самым вводить в грех мысленного блуда… Моя матушка настолько чиста, Станек, что даже в мыслях до безумия боится подумать о чем-нибудь непристойном. По её убеждению, Господь всегда слушает мысли людей. Да и отец мой, Селивестр, тоже очень скромный и стеснительный человек. Матушка говорила, что каждый раз, когда он намеревался побыть с ней, снимал с себя нательный крестик. Нет, Станек, я не согласен с тобой!.. Мои родители настолько скромны, что я и по сей день удивляюсь, как у них вообще родились дети. Скорее всего, моя матушка просто-напросто стала жертвой Ясно Вельможного пана Ордоновского. Каким-то образом он принудил её к связи с ним. А что она, бесправная женщина, могла с этим поделать, впрочем, как и её такой же бесправный муж, который тоже на него работал. Отказала бы она своему пану, ну и выгнал бы он её с работы… а заодно и её мужа Селивестра, если бы тот рот свой раскрыл… И как им тогда жить? Чем кормить себя, троих своих детей да стареньких родителей, которые только на печке лежали и ничем уже не могли им помочь? Одним словом, кошмар!..

      – Ну, хорошо, – снисходительно ухмыльнулся Станислав, – пусть все будет так, как ты сказал… Тогда что же получается?.. Моя матушка тоже от страха Ясно Вельможному пану Ордоновскому отдалась?

      – Конечно, нет, Станек! У барона с твоей матушкой всё иначе было. Уверен, что она сама его пожелала. Еще бы его не пожелать, ведь он необычайно красив и мужественен был. Попробуй тут, удержись…

      – Забавно тебя послушать, Михаська! Очень забавно! – развеселился Станислав, вольготно почивающий на диванчике коляски с закинутой