Охота на ведьм. Все тайны Средневековья. Отсутствует

крестьянской войны, вызванной протестом Лютера, после разрушения главного сдерживающего института – немецкой католической Церкви, после «народной» Реформации, зачастую заключавшейся в убийствах католиков-дворян, – в крестьянской среде возник «вакуум веры». Крестьяне рассуждали приблизительно так: «Католиков мы выгнали, а Лютер нас не защитил и во время войны выступил против нас. Что же делать?» Они не стали заново открывать Библию в духе реформаторов-протестантов, но и возвратиться в лоно католичества уже не могли. Вот народ и обратился к своим давним верованиям. Это были и пережитки языческих обрядов и традиций, в некоторой степени – простые христианские нормы и обряды. Все это вместе дало интересный результат – герои народных легенд облачились в личины демонов, о которых рассказывали в церкви. В итоге появилось огромное количество простых крестьян – чаще всего женщин, ибо именно они хранили домашнюю обрядовость, – которые были готовы следовать ведовскому пути. Девушки выходили замуж совсем молодыми и почти не выезжали за пределы родной деревни. Мужчины больше путешествовали, контактировали с властью и именно потому были более привязаны к общепринятой на официальном уровне христианской этике. Женщинам же оставалось довольствоваться малопонятными церковными проповедями и старыми бабушкиными легендами о женщине – проводнике между миром живых, обиталищем людей, и миром мертвых, наводненным демонами и духами. Иначе говоря, «ведьм стало много». И ведьмы вместе с еретиками, евреями, алхимиками и учеными оказались между молотом и наковальней – между церковниками, желавшими истребить все бесовское, и мирянами, обозленными войной и лишенными моральных ориентиров. И это касается не только Германии.

      Практически всем известна история Джордано Бруно, сожженного на костре инквизиции 17 февраля 1600 года на Кампо деи Фиори в Риме. Но погибнуть он мог намного раньше. Ведь за двадцать лет до этого Бруно угораздило попасть в Женеву, где всю власть получил протестантский проповедник Жан Кальвин. Женева тогда считалась чем-то вроде «протестантского Рима», центром новой религии и теологии. Тем не менее в Женевской академии Бруно поразила неграмотность многих преподавателей, а более всего – профессора философии де Ла Фея, считавшегося гордостью всей академии. Бруно написал небольшую книжку, скорее даже полемический трактат, где жестко критиковал целый ряд выдвинутых этим профессором тезисов, доказывая, что только в одной из первых прочитанных при Бруно лекций тот допустил не менее 20 грубейших философских ошибок. В августе 1579 года сочинение вышло из печати, и его автора сразу же арестовали. Он долго и красноречиво пытался отстаивать свои убеждения, требуя открытой и честной дискуссии. И когда Бруно одумался и понял, что дела его плохи, а в Женеве горят костры с еретиками, было уже поздно. Бедного Джордано не сожгли, но на две недели отлучили от Церкви. Его поставили у позорного столба в железном ошейнике, босым, полуголым, на коленях, чтобы любой житель «просвещенного