Пение мёртвых птиц. Вячеслав Александров

Дима быстро вычислил, что слух о мафиозных разборках пустил местный новостной сайт, обильно промышляющий желтухой, а народ уж как-то сам подхватил.

      К сожалению, осмотреть тела несчастных самостоятельно Макаровы не могли: те находились в судебно-медицинском морге; фотографий в сети тоже не засветилось, так что пришлось ориентироваться на слухи. Если раны жертв и вправду были такими страшными, что ответственность за них приписывалась стае голодных мафиозных псов, значит нападавшим действительно мог оказаться…

      Хаштару.

      Отец давно охотился за этим выродком и, казалось, наконец-то взял след. И Сенная и Думская – места достаточно людные, а посему вполне могли привлечь внимание хаштару, если б только не были так хорошо освещены – со светом хаштару никак не дружил.

      Макаровы разделились. Дима остался на Свирской, а отец думал отыскать зацепки прямо на местах убийств. Он собирался по очереди подъехать к обоим местам на автомобиле, чтобы пешком исходить округу и внимательно всё осмотреть.

      – Какой смысл таскать оружие на себе? – спросил Дима, извлекая из потайного дна багажника «Тундру» – двуствольный карабин, одну из лучших пушек в их арсенале – и передавая её отцу. – Ты и так всегда на колёсах: всё под боком.

      Макаров старший нахмурил густые брови, укладывая ружьё в небольшую спортивную сумку.

      – И что, если я встречу «нашего парня» на улице, ты мне предлагаешь попросить его подождать, пока я открою багажник и разберусь во всём этом хламе?

      Кроме «Тундры», «Пустынного орла», самопальных бомб, начинённых осколками из золотых украшений, и заговорённого пластунского ножа «Витязь», которые Макаров старший, естественно, взял с собой, в их багажнике хранилось и менее современное вооружение. Панабас, клевец, касуригама, клеймор, наговоры с которых сошли, наверное, ещё в прошлом столетии: всё это, и прочий мусор, половиной из которого Диму даже никогда не учили пользоваться, перешло к ним по наследству от дедушки, а тому от его дедушки, а тому от его…

      Пока отец ходил по ночной Думской, Дима дожидался его в их небольшой хостельской комнатушке на другом конце города. Окна её выходили прямиком на Дунайский проспект, рядом высилась многоэтажка причудливой формы. Дима где-то слышал, что у всех подобных необычных зданий в Питере должно быть собственное имя, но не знал имелось ли оно и у этого здания тоже.

      Отец поручил ему отлить впрок несколько золотых пуль для «Тундры» и, конечно, привести в порядок свой кевларовый жилет. С последним как раз накануне приключилась беда: вдали от цивилизации, в дремучем еловом лесу Диму застал врасплох дрекавац. Одним ударом длинных тонких когтистых пальцев он подбросил парня на полтора метра в воздух. В результате углы некоторых искривлённых пластин жилета вогнулись внутрь и ранили острыми краями даже сквозь волокно, отчего жилет стало невозможно носить. Диме было жаль ценную броню, и всё-таки он был рад, что большая часть страшной силы дрекаваца пришлась на неё, а не на его собственный бок. Оглушённый