Честь мундира. Записки полковника. Виктор Баранец

коляске Николай Нестеров – радист из экипажа Гридина.

      Тут комбат Свечин впервые в жизни нарушил воинский ритуал: он не стал, как положено, нести Боевое знамя до конца положенного маршрута, а остановился, подождал инвалидную коляску Нестерова и вставил древко в проем сидения. Знамя качнулось, но сильные руки Нестерова подхватили его, – так дальше и поплыло алое полотнище вдоль аллеи, а Свечин одной рукой подталкивал коляску однополчанина. А следом за ними выходили из праздничной толпы все ветераны, которые могли идти в этой стихийной колонне, – иные были на костылях. И всех их зрители забрасывали цветами… Майор Гридин шел в этом шествии последним и не мог сдержать слез…

* * *

      После парада в Бауманском саду ветераны вместе с родней направились в большую рабочую столовку неподалеку, – там были уже накрыты столы. А Гридин с двумя бойцами-ассистентами повез на машине Боевое знамя в музей. Длинное древко зачехленного замени еле помещалось в салоне. Когда машина ехала по мосту, Гридин увидел алые звезды на кремлевских башнях и золотые купола церквей. И сказал шоферу:

      – Молодой человек, вас можно попросить об одолжении? Давайте проедем мимо Кремля.

      – Дорога забита, отец, но сейчас попробуем…

      И он свернул на дорогу, ведущую вдоль красных стен Кремля.

      Машины ползли с черепашьей скоростью плотным железным строем. По тротуару густой, нескончаемой чередой шли прохожие.

      – Кажется, мы попали в глухую пробку, – сказал Гридину шофер, нервно барабаня пальцами по рулю.

      – Вы уж меня извините, – ответил ему Гридин, – но я, наверное, в следующий раз Кремль могу и не увидеть…

      – Да что вы, товарищ майор, – бодро откликнулся шофер, – вы же еще каким молодцом держитесь! Вам еще жить да жить!

      Машина со знаменем стояла в глухой пробке, и конца-края ее не было видно.

      И вдруг Гридин сказал солдату-ассистенту, сидевшему на переднем сидении рядом с шофером:

      – Сынок, а давай-ка расчехлим знамя.

      Солдат недоуменно взглянул на Гридина:

      – Да-да, расчехляй, – еще раз сказал Гридин.

      Солдат стащил зеленоватый брезентовый чехол со знамени и перевел настороженный взгляд на Гридина. А тот командным голосом давал распоряжение шоферу и солдатику:

      – Открыть правое переднее окно! Высовывай знамя!

      Большое алое полотнище то радостно трепетало на ветру, то благодарно поглаживало алым шелком бок автомобиля.

      Увидев его, люди на тротуаре стали аплодировать и что-то восторженно кричать, а соседние машины – дружно сигналить. Они «расступались» перед машиной с алым знаменем. Обратив на него внимание, милиционер в парадной форме, стоявший на повороте у дома Пашкова, сначала строго нахмурился, а затем улыбнулся, принял стойку «смирно» и отдал честь Боевому знамени армии. Оно шустро неслось по уличному пространству, – ему везде, до самого музея, все машины уступали дорогу.

* * *

      Когда Гридин