Честь мундира. Записки полковника. Виктор Баранец

пожалуйста, на месте. С деньгами приеду!

      – Конечно, конечно, Иван Семенович, – я буду вас ждать.

      Солдаты на машине комендатуры гарнизона отвезли Гридина в гостиницу «Славянка» у Суворовской площади.

      – Сынки, – сказал он на прощание двум гренадерского роста бойцам, – передайте своему командиру, чтобы завтра машина за мной прибыла сюда ровно в полдень, в 12-00. Поедем за знаменем в музей, а потом – в Бауманский сад!

      – Товарищ гвардии майор, – вдруг несмело обратился к нему один из солдат, – а как же Парад Победы? Вы не будете на нем?

      Гридин посмотрел на него теплым отцовским взглядом и ответил с легкой улыбкой:

      – А я парад по телевизору посмотрю! Я его на Красной площади уже раз пять с трибуны возле Мавзолея видел. А свой пригласительный на Красную площадь я еще месяц назад попросил совет ветеранов переоформить на радиста моего танка… Он без ног, и «вживую» Парад Победы еще ни разу не видел. Пусть теперь посмотрит.

      И добавил со вздохом:

      – Может быть, первый и последний раз. Его сын в Москву аж из Читы привез. Завтра Колю Нестерова вы тоже в Бауманском саду увидите!

      В двухместном гостиничном номере Гридин был один. Вечером пару раз к нему заходили соседи – такие же, как и он, ветераны танковой армии. Приглашали на ужин. Но он отказался – не то было настроение. До самых сумерек лежал в спортивном костюме на кроватном покрывале, вспоминая все, что было с ним уходящим днем. В глаза все еще стояло виноватое лицо заведующей знаменным фондом музея.

      Ближе к полуночи его «засосало». Открыл холодильник. В дверце стояла бутылка водки с крышкой в виде головки снаряда. На полках – щедрая закусь. Налил водки, выпил, закусил колбасой. Приятный хмель слегка вскружил голову. Вышел на балкон покурить. Внизу шуршала шинами машин полуночная Москва. Возвратясь в номер, Гридин достал из кармана костюма бумажник. В тишине звякнула густая гроздь орденов и медалей. Сев на кровать, он достал из бумажника деньги и стал их пересчитывать. Было ровно 11 тысяч. Одну тысячу он переложил в отдельную ячейку бумажника и подумал: «До Воронежа как-нибудь дотяну». Железнодорожный билет на обратный путь 10 мая уже был куплен. Он выпил еще водки, погасил свет и уснул.

* * *

      Следующим утром Гридин посмотрел Парад Победы по телевидению. Принимавший парад министр обороны Сердюков в цивильном костюме и без командного голоса смотрелся в объезжавшей войска открытой машине, как пластмассовая пуговица посреди бриллиантов короны. Ивану Семеновичу резанули глаза широко расставленные ноги и покачивающиеся руки министра во время рапорт Президенту. Ровно в 12-00 за Гридиным приехала комендатурская машина с теми же двумя бойцами-ассистентами из роты почетного караула. Поехали в музей. Бойцы приняли зачехленное Боевое знамя армии, а Гридин уплатил в бухгалтерию положенные 10 тысяч. А минут через 40 машина подъезжала к Бауманскому саду. Там было великое скопление венного и гражданского народа: белели седые ветеранские головы, поблескивали на солнце гроздья наград, военной музыки оркестр