Стихотворения и поэмы. Джон Донн

ясно:

      Она растет и дышит, как трава.

      Всю зиму клялся я, что невозможно

      Любить сильней, – и, вижу, клялся ложно.

      Но если этот эликсир, любовь,

      Врачующий страданием страданье,

      Не квинтэссенция, – но сочетанье

      Всех зелий, горячащих мозг и кровь,

      И он пропитан солнца ярким светом —

      Любовь не может быть таким предметом

      Абстрактным, как внушает нам Поэт —

      Тот, у которого, по всем приметам,

      Другой подруги, кроме Музы, нет.

      Любовь – то созерцанье, то желанье;

      Весна – ее Зенит,

      Исток ее сиянья:

      Так Солнце Весперу лучи дарит,

      Так сок струится к почкам животворней,

      Когда очнутся под землею корни.

      Растет любовь, и множатся мечты.

      Кругами расходясь от середины,

      Как сферы Птолемеевы, едины.

      Поскольку центр у них единый – ты!

      Как новые налоги объявляют

      Для нужд войны, а после забывают

      Их отменить, – так новая весна

      К любви неотвратимо добавляет

      То, что зима убавить не вольна.

      ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

      Остерегись любить меня теперь:

      Опасен этот поворот, поверь;

      Участье позднее не возместит

      Растраченные мною кровь и пыл,

      Мне эта радость будет выше сил,

      Она не возрожденье – смерть сулит.

      Итак, чтобы любовью не сгубить,

      Любя, остерегись меня любить.

      Остерегись и ненависти злой,

      Победу торжествуя надо мной:

      Мне ненависти этой не снести;

      Свое завоевание храня,

      Ты не должна уничтожать меня,

      Чтобы себе ущерб не нанести.

      Итак, коль ненавидим я тобой,

      Остерегись и ненависти злой.

      Но вместе – и люби, и ненавидь,

      Так можно крайность крайностью смягчить;

      Люби – чтоб мне счастливым умереть,

      И милосердно ненавидь, любя,

      Чтоб счастья гнет я дольше мог терпеть;

      Подмостками я стану для тебя.

      Чтоб мог я жить и мог тебе служить,

      Любовь моя, люби и ненавидь.

      ГОДОВЩИНА

      Все короли со всей их славой,

      И шут, и лорд, и воин бравый,

      И даже Солнце, что ведет отсчет

      Годам, – состарились на целый год

      С тех пор, как мы друг друга полюбили,

      Весь мир на шаг придвинулся к могиле;

      Лишь нашей страсти сносу нет,

      Она не знает дряхлости примет,

      Ни завтра, ни вчера – ни дней, ни лет,

      Слепящ, как в первый миг, ее бессмертный свет.

      Любимая, не суждено нам,

      Увы, быть вместе погребенным;

      Я знаю: смерть в могильной тесноте

      Насытит мглой глаза и уши те,

      Что мы питали нежными словами,

      И клятвами, и жгучими слезами;

      Но наши души обретут,

      Встав из гробниц своих, иной приют,

      Иную жизнь – блаженнее, чем тут, —

      Когда тела – во прах, ввысь души отойдут.

      Да, там вкусим мы лучшей доли,

      Но как