Сверхпослезавтра. Леонид Бабанский

какую трудно вообразить.

      ТАНГИ (бормочет). Работайте, ребята, работайте. С вами я снова чувствую себя как на баррикаде. О чём ещё мечтать? Жаль, конечно, что не идёт торговля. Деньги – это оружие. Но это уже моя забота. Деньги у нас будут. Я обещаю.

      ВИНСЕНТ. Что говорит Сезанн?

      ТАНГИ (оживлённо). Мсье Сезанн? О да, я ему всё показывал. И твои работы тоже. А как иначе? Но ведь ты знаешь мсье Сезанна. Прежде собор Парижской Богоматери станцует кадриль, чем мсье Сезанн кого-нибудь похвалит.

      ВИНСЕНТ. Что же он сказал?

      ТАНГИ. Ну, нечто в таком роде, что это очень похоже на живопись…

      ВИНСЕНТ. Неужели?

      ТАНГИ. Да, приблизительно. Правда, он добавил, что это похоже на живопись безумца. Вот шутник, ей-богу! Но это же мсье Сезанн! Что ты хочешь – он обо всех судит примерно одинаково. А я тебе говорю: продолжай своё дело. Это я говорю, Танги! Бери всё, что понадобится. Я не возражаю. Только не забывай присылать новые этюды. Хоть в залог, хоть на продажу. Слышишь?

      ВИНСЕНТ. Да, обязательно. Спасибо.

      ТАНГИ. Я храню твои работы в самом надёжном месте. (Шёпотом). На чердаке! Только не думай – ты там не один. Там вас целая компания. Все – самые порядочные люди. Те, кто не торгуют своим искусством! Вообще, говорю, как коммунар коммунару: кто проживает в день более пятидесяти сантимов, тот прохвост! Чего о тебе никак не скажешь. Ты истинно порядочный человек. А порядочный человек всегда на верном пути. Потом, сам знаешь: успех у буржуазии – вещь сомнительная.

      ВИНСЕНТ. Танги, продай мне холсты.

      ТАНГИ. Ха! Бери, сколько унесёшь. Только поскорее, пока не видит жена. Ты знаешь, она ни черта не смыслит в политике. Вчера обещала меня убить, когда увидела, что я меняю краски на ваши картины. Я ей, конечно, этого не позволю, но ты, всё-таки, поторопись.

      ВИНСЕНТ. На новые холсты у меня нет денег. Дай, пожалуйста, из тех, что были в употреблении. Я соскребу с них краску, и они мне ещё послужат.

      ТАНГИ (явно веселее). Ну, этого у меня сколько хочешь. Все размеры. А цена одна – десять франков. Но если ты их вернёшь мне со своими новыми работами, это не будет стоить тебе ни гроша. Выбирай, вон в том углу.

      Танги скрывается за дверью. Винсент перебирает старые работы, находит среди них свои. Растерянно прижимает к груди.

      ВИНСЕНТ. Господи, как давно это было.

      Кладёт на прилавок деньги.

      Вновь появляется Танги.

      ТАНГИ. Вот тебе краски, Винсент!

      Винсент уходит, оставляя старика в большом недоумении с баночкой жёлтой краски в протянутой руке.

      Картины наплывают, увеличиваются. В конце концов художник оказывается внутри своих произведений. На переднем плане – картина «Скорбящая Син».

      ВИНСЕНТ. Здравствуй, Христина. Вот где мы встретились. Спасибо. Ты помогла мне так, что тебе и не представить. Без тебя я бы гораздо раньше стал конченым человеком. Тогда бы совсем погибла моя работа. А ты отнеслась ко мне намного добрее остальных. Сколько могла, спасала от одиночества. Пока нас не разделила пропасть. Наверное, благодаря тебе я до сих пор в живых, хотя шансов