Практика соприкосновений. Леонид Бабанский

как родители?

      – Пока неизвестно. Там видно будет. Хотя, мне кажется, я буду решать. Конечно, вместе с Ларисой. Главное – вопрос ясен. Ибо ясность – вот, что в жизни главное. Понимаешь, я такой человек: мне или хорошо, или плохо. И всё, что вокруг меня, или хорошее или плохое. А среднего нет – не бывает. И вот сейчас – обрати внимание – ты отличный парень. Можно сказать, превосходный. И мне с тобой нормально! Отлично идём, беседуем, друг друга понимаем. Да! А те вот ребята, знакомые твои, они не очень. Ты не думай, что они хорошие.

      – Я и не думаю… Так, какие есть.

      – Какие есть, – вдумчиво произнёс Боря, – этого мало. Это даже не середина. Это серость, которую следует избегать.

      – Ты же их совсем не знаешь, – возразил я.

      – Чего там знать, – махнул рукой Боря, – и так всё ясно. И брось ты эти с ними алкогольные экзерсисы. На мои слова ориентируйся – есть плюс, есть минус. И больше ничего. А я, бывает, чего не знаю, о том догадываюсь. Вот я не знаю, где твой отец работает, но догадываюсь.

      – И где?

      – В КГБ, вот где. Но никому не скажу, будь уверен. Вот уж кем я восторгаюсь, так это твоим отцом.

      – Так ты же его не знаешь!

      – Что знать, всё понятно. Герой! Вот бы меня кто-нибудь позвал на такую работу… Я был бы ещё счастливее.

      – А с какой-такой радости?

      Борис призадумался. Оглянулся по сторонам.

      – Ну как же, – шпионов искать. Потом ловить – это большое счастье. Невероятные ощущения. Могу себе представить. Причём – полное бесстрашие!.. Скажи, ведь так?

      – Ну да, – ответил я. – Наверное.

      – Ну, ты ведь представляешь, как он там… Работает, действует…

      – Нет, Боря, – вздохнул я. – Не представляю. И представить не могу. И разговоров на эту тему дома у нас никогда не было, нет и быть не может.

      – Вот это да, – восхитился Боря. – Настоящий герой, твой отец. Абсолютный. Разящий меч. Всё так и есть, как в книгах пишут. Я в этом не сомневался.

      – В чём не сомневался? В книгах?

      – А что? Книги – тоже критерий истины. Один из критериев.

            Тогда я припомнил свои библиотечные сидения и сам заговорил по-учёному.

      – Разве так не бывает, что книги описывают очень сложные явления… или события… Такие сложные, что и восторгаться нечем. А разобраться хочется. Ну, хорошее это дело или нет. Взять, например, грозу.

      – Какую, – спросил Боря. – По Островскому?

      – Нет, самую обычную. Простую грозу. С диким ливнем. Хорошее это дело или нет?

      – Как тебе сказать, – по размышлении ответил Боря. – Наверное, плохое. Близко к катастрофе. Лучше бы вместо грозы простой дождик.

      – Ну, допустим. А «Гроза» по Островскому?

      – Ну, – вскричал Боря, – это же совсем другое дело! Великое произведение искусства! Это хорошо, просто здорово!

      – Пусть хорошо,– согласился я. – Хотя, что там хорошего… А вот взять, например, декабристов. Как тебе такое дело?

      – Да тут и говорить нечего, – возмутился Борис. – Это же замечательно! Превосходно! Столько романтики, любви, самоотречения!

      – Хорошо,