Судья. Игорь Юрьевич Денисов

вдруг ласково улыбнулась.

      – А ты правда не кусаешься?

      Баринов кивнул.

      – Правда. Я добрый дядя.

      Улыбка девочки стала еще более ласковой.

      – А я кусаюсь, – сказала она. Личико ее исказилось злобой. Извернувшись, она укусила Баринова за палец.

      Добрый дядя заорал от боли. Выпавший из руки апельсин покатился по полу в угол.

      Инна, спрыгнув с колен Баринова, отскочила в сторону. Наставив на Баринова пальчик, запрокинула головку и злобно расхохоталась.

      Побагровев, Вадим вскочил.

      – Ты что вытворяешь, сволочь? – заорал он и ударил Инну по лицу.

      Инна ошарашено взглянула на дядю. Глаза ее наполнились слезами. Она выбежала вон.

      Еще час Баринов, раскачиваясь на диване взад-вперед, баюкал распухший, кровоточащий палец. Все его утешали и успокаивали.

      – Вадим, сука! – выл он. – Чтоб я еще раз к тебе в гости пришел!

      – Ну, что ты хочешь, Валера? – бормотал Нестеров, потирая лоб. – Она сирота.

      – Да ну тебя! – сказал Баринов, чуть не плача. – Она меня за палец тяпнула! Сука!

      Не дождавшись семилетия Инны, Нестеров отправил ее в престижную школу-интернат. Вскоре Нестерова засыпали телефонными звонками – жалобами на Инну.

      Девочка никак не хотела превращаться в маленькую принцессу, достойную фамилии. У нее были уличные манеры. Она часто сбегала по ночам или во время занятий. Пока ее сверстницы обучались танцам, этикету и оксфордскому диалекту, Инна сближалась с детьми из бедных районов. От них Инна набралась характерных словечек. Воспитатели с ног сбивались, разыскивая ее по глухим подворотням. Инна сама возвращалась под вечер, в испачканном платьице, с царапинами на коленках и синяком под глазом.

      С одногруппниками она не желала общаться. Они были ей чужды, как посланцы иного мира. Эти дети не знали ни горя, ни страха, ни голода. Подражая взрослым, они обсуждали деньги, налоги, яхты. Сверстники презирали ее и дразнили «подкидышем». Инна жестоко наказывала обидчиков.

      К третьему классу девочка подошла со средней успеваемостью. Отличные оценки только по литературе, рисованию и кулинарии. Дальше училась все хуже.

      В десять она закурила, в одиннадцать выпила, в двенадцать загуляла. Вадим от злости и отчаяния чуть на стенку не лез. Ночами ворочался в постели.

      «Чего ей еще надо? Все у нее есть. Тряпки, побрякушки, курорты – пожалуйста. Сколько возможностей! Весь мир перед ней. Да любая девка с улицы жизнь продаст, чтобы оказаться на месте этой идиотки. Дрянь неблагодарная!»

      Ссорились они по сто раз на дню. Иногда дело доходило до поножовщины. Из-за пятен крови ковер в гостиной часто меняли. Но Инна была неспособна сбежать из дома, как ее мать.

      В детстве она часто бродила в одиночестве по берегу озера или в лесу, и все мечтала о принце, который приплывет на корабле под алыми парусами. И увезет ее далеко-далеко. Ребенок, не знающий родительской любви, взрослеет очень рано. Это жестокое взросление, которое искажает