Судья. Игорь Юрьевич Денисов

похлопал эксперта по плечу. – Не забуду.

      – Знаю я, как ты «не забудешь»! – сказал Толя, тем не менее, поднимая трубку телефона. – Умотаешь в свой Новгород, и поминай, как звали!

      Его помощник, отключив камеру, спросил:

      – Я свободен? Можно сворачиваться?

      Точилин повернулся к нему.

      – Нет. Поедешь с нами. И фотоаппарат захвати.

      В морге сонный, раздраженный паталогоанатом откинул простыню.

      Быстров выругался.

      Мертвый, уже начавший разлагаться Нестеров смотрел в потолок черными ямами глазниц, в которых застыло выражение ужаса.

      – Где глаза?! – заорал Точилин.

      – Где-где, – сказал паталогоанатом. – В Караганде. Ну че, закрывать?

      Точилин подскочил к Быстрову.

      – Вова, ты снимки с места преступления видел?

      – Копии, – ответил Быстров. – Они же у тебя должны быть. Тебе не передавали?

      – Нет. Они остались у Стеклова.

      – Ты ему не звонил?

      – Я не могу до него дозвониться. Он в отпуске. Материалы вовремя не подготовил. Ты скажи, на фотографии глаза у Нестерова были на месте?

      – Да я не помню… Да, были. Точно, были.

      – Э, – подал голос помощник эксперта. – Мне-то че делать?

      – Снимай его, – Точилин указал на труп. – Со всех ракурсов.

      Пожав плечами, молодой человек снял с шеи фотоаппарат. Начал настраивать объектив.

      Точилин позвонил Инне. Через час она приехала – всклокоченная, ошеломленная.

      – Что такое, господа? – спросила она, входя в мертвецкую. Поморщилась. – О, как мило!

      Точилин взял ее за руку, отвел к стальной постели, на которой лежало, накрытое простыней, тело дяди.

      Снова отогнули простыню. Инна побледнела, отпрянула.

      – Видите? – сказал Точилин.

      Инна потрясенно кивнула.

      – Что вы можете сказать по этому поводу? – спросил Быстров. – Как вы это объясните?

      Инна, переводя взгляд с одного на другого, покачала головой.

      – Я не знаю, – сказала она.

      Глава 11. Разлученные смертью

      Артем поднимался по лестнице на четвертый этаж, наслаждаясь ощущением легкости в каждом члене своего сильного, крупного тела.

      Восемь часов он с напарником развешивал на крючьях свиные туши, а потом заворачивал их в целлофановые мантии, но чувствовал себя бодрым и свежим. Наверное, все дело в обволакивающим утробу цеха запахе сырого мяса. Да и тяжелый дух крови пьянит.

      К тому же мысли об Оле снимали всякую усталость.

      Они поженились четыре месяца назад, и до сих пор Артем не имел повода жаловаться. Стерва она, конечно, порядочная. Работает воспитательницей в детском саду, и каждый вечер выливает на голову любимого мужа свою злобу. Все дети у нее тормоза, а родители – «самые настоящие уроды». Но тело у нее отличное.

      На лестничной клетке третьего этажа Артему пришлось отвлечься от своих радостных мыслей, поскольку он оказался в полной темноте. Лампочка разбита. И на четвертом