Судья. Игорь Юрьевич Денисов

жемчужинами.

      Но то, что произошло здесь, было не дракой, а жестоким избиением.

      Инна встала на колени рядом с Павлом. Протянула к нему руку, тут же отдернула. Можно ли его трогать? Она не знала.

      Все-таки девушка перевернула его на спину, испачкавшись кровью. Лицо Павла было залито алым, но, кажется, не сильно пострадало. Хотя губы походили на кровавые лепестки.

      Павел застонал, дернув головой.

      – Держись, кретин, – процедила Инна. – Сам виноват.

      Она заперлась в туалете, смыла кровь, привела себя в порядок. Подошла к охраннику, сказала, что на заднем дворе лежит избитый. После чего смылась – ей нельзя светиться в этой истории.

      Точилин и Быстров стояли у небольшого стола в лаборатории. На столе лежал конверт, который некто передал через сержанта лично в руки Точилину.

      Присутствовал эксперт. Происходящее снимали на камеру.

      – Все готово? – спросил Точилин.

      – Да, – пробормотал Быстров. Остальные закивали.

      Точилин натянул резиновые перчатки, взял конверт, вскрыл тонкой пилочкой. Заглянул внутрь. Лицо медленно вытянулось.

      – Что там, Саша? – спросил Быстров.

      Точилин достал из конверта что-то. Сжал в кулаке. Повернувшись к остальным, со странным выражением лица вытянул руку. Разжал кулак.

      Быстров охнул. К горлу подкатила тошнота.

      – Твою дивизию, – сказал он.

      Но, подойдя ближе и сощурившись, понял, что глаза на ладони у следователя – не настоящие. Пластмассовые.

      Но очень похожи на настоящие глаза Вадима Нестерова – большие, круглые, с синей радужной оболочкой.

      Капитан смотрел на глаза. Глаза с немного удивленным выражением смотрели на капитана.

      Рядом встал эксперт Толя. Сложил на груди руки.

      – Точила, – сказал он, брюзгливо морщась. – Ты меня ради этого позвал?

      Точилин не ответил, хмуро разглядывая два выпуклых шарика.

      – У меня и так работы выше крыши, – продолжал Толя. – Кроме твоего Нестерова, на мне еще десять трупов висит. Начальство душит. Телефон обрывают. Со всех отделений звонят. Всем нужны результаты, все, как дети малые, требуют: «Давай, давай, давай…» Дай-подай! Хоть бы одна сволочь бутылку поставила.

      – Извини, Толя, – рассеянно ответил Точилин, оглядываясь в поисках сосуда, в который можно положить глаза. – Дело важное, сам понимаешь.

      – … А Толя на части разрывайся. Вы думаете, я резиновый? Да мне, может…

      – Ну хватит! – неожиданно услышал Быстров свой раздраженный голос. – Не ной. Можно подумать, мы ерундой занимаемся. Нам тоже нет никакой радости все время зависеть от вас. Лебезить перед тобой и твоими дружками. Хватит, попили нашей кровушки!

      Он шагнул к Точилину, не замечая обиженного взгляда Толи.

      – Ну что, Саша? Какие соображения? Что это может значить?

      Точилин наконец нашел взглядом стеклянный сосуд на столике в углу, возле умывальника. Сосуд предназначался для мочи, слюны, крови и спермы, но еще ни разу не использовался.

      – Послание, –