Бытие техники и сингулярность. Станислав Сергеевич Бескаравайный

отказаться от различия живого и неживого.

      Одной из причин, по которой изучение жизни с целью технического заимствования было выделено в отдельную науку можно назвать схожесть биологических и технических структур. Какое-то время в технике использовали преимущественно органические материалы. Человечество оперировало величинами энергий, схожими с деятельностью живых существ. Можно сказать, что техника буквально выросла из структур и деятельности живых организмов, поэтому в гигантском разнообразии жизни всегда можно отыскать что-то полезное для инженерии. Разумеется, только к такому сходству вопрос свести нельзя: у живого существа есть ясная цель – самосохранение. И биологические структуры имеют явную функцию – поддержание собственного существования. Это уже не геологические или астрономические явления, никак не реагирующие на грядущее уничтожение. Но тут мы видим другое: стихийность возникающих структур и неотделимость «техники» от существа-носителя, неразрывную связь между ними.

      Осьминог, использующий реактивный принцип движения, не имеет ни малейшего представления о нем и, кроме как собственным примером, рассчитанным на подражание, не может передать собственное представление о плавании своему потомству. Кроме того, осьминог не может поменять способ передвижения, и на суше он абсолютно беспомощен. Биологические структуры – это «недотехника» – они не обладают инструментальным характером техники, не соответствуют ни «антропоцентрическим», ни «онтологическим» определениям техники. Лишь в своих отдельных явлениях – паутинах, пчелиных ульях, бобровых плотинах – природа приближается к технике. Но чтобы совершить следующий шаг, перейти от простого воспроизводства, бесконечного копирования к целенаправленному созданию новых структур требуется та самая рефлексия, которой не обладают животные. Поэтому словосочетание «живые машины» надо воспринимать как метафору¹³, а бионика заимствует в природе не машины, но структуры, которые приобретают статус машин и механизмов уже в рамках техносферы.

      Проблема человека в предложенном определении техники раскрывается по-другому. Индивид, выросший в дикой природе – «целиком естественный», – мало чем отличается от животного. Следовательно, обычные люди могу рассматриваться как частично искусственные системы. Кроме того, созданные раньше мегамашины были настолько совершенны и настолько могущественны, насколько это позволяло знание человеческой природы. Любой медик рад возможности свести сложное и утомительное лечение пациента к стандартной процедуре, которая суть технология. Любые знания по психологии немедленно становятся элементом технологического воздействия на человека в рамках политической пропаганды и рекламы. Можно сказать, что человек еще не машина, потому что он не познал себя до конца, а все, что в себе уже познано, то стало техническим изделием или технологией, будь то титановый протез бедренного сустава или искусственное