Бытие техники и сингулярность. Станислав Сергеевич Бескаравайный

что если составные части технологической системы созданы руками человека, то она всегда остается технической – и не может «откатиться» в своем развитии до уровня биологического или даже неорганического. Но это не так. Как живое, по Г. Гегелю, всегда готово разложиться, сделать скачок в область химического, так и техническое может утратить свое качество «прогнозирования будущего». Если взять экономику, как систему безусловно искусственного происхождения, то большая часть кризисов в ней происходит от отсутствия адекватного управления и попыток «воспроизводить себя» в неограниченном масштабе. Перепроизводство товаров, услуг, нормативных актов – фирмы и заводы буквально копируют мух-дрозофил или леммингов в стремлении к неограниченному умножению самих себя. Хаос военных действий отбрасывает технику даже не к уровню биологического развития, а к простым соотношениям больше/меньше и формулам из теории вероятностей. Бой, как неравновесная система, в момент наступления кризиса максимально открыт случайностям. В этом смысле отчаянная борьба сторон на войне за информацию, за точные координаты своих частей и т. п. всего лишь попытка поднять уровень организации своих действий. От просто стихийных процессов до уровня техники, перейти от «косной» природы, к «разумной».

      Можно сказать, что техника перманентно «опережает саму себя» в развитии: слишком широкие возможности, которые открывают инструменты, позволяют людям отказываться от прогнозирования изменений в техносфере и возвращаться к чисто биологическим моделям – экстенсивному росту производства, хищнической разработке ресурсов и т. п.

      Тут, разумеется, следует отличать деятельность экономической системы от работы каждого отдельного станка – у них качественно разные уровни. Одно и то же техническое изделие существует параллельно как бы в нескольких системах координат. В.И. Гнатюк приводит пример молока в столовой – с одной стороны, еще биологического продукта, с другой – уже технического изделия, соответствующего ГОСТам и созданного по строгой процедуре [50, с. 104]. Но справедливо и обратное: автомобиль может быть средством передвижения для человека, средой обитания для клещей и в точности как камень принимать на себя удары капель. Такую «разновекторность» можно уподобить разными причинам одного и того же предмета – материальной, формальной, действующей и целевой – которые выделял еще Аристотель. Если примитивная техника обеспечивает формирование крайне узкого среза будущего (скребок обеспечивает обработку материала) и лишь опосредованно задает изменения в обществе, то высокие технологии приводят к «самоорганизации социокультурных систем» [78, с. 44].

      Представленный критерий, возможно, позволит дополнить решение еще одной проблемы. С одной стороны, в антропоцентрических определениях техники человек представлен как ее источник и единственный конечный потребитель (последнее сейчас все более сомнительно). С другой стороны, техническая реальность