Судьба попугая. Андрей Курков

его голос.

      Ваплахов поднялся как-то неуклюже, и, присмотревшись, Добрынин понял, что и у его помощника связаны руки.

      «Предательство!» – подумал он.

      Через минуту Ваплахов стоял рядом с народным контролером.

      – Я говорил, что он не русский! – негромко бормотал урку-емец, – а русский человек Добрынин не верил…

      Подошел радист «Петров».

      Вдруг в тишине прозвучал женский голос, сказавший что-то на нерусском языке.

      И тут же «Петров» ответил в темноту на том же нерусском языке. И отошел в сторону.

      – Что будем делать? – шепотом спросил Добрынин у своего помощника.

      – Убежать надо, – ответил Ваплахов.

      – А куда? – спросил народный контролер.

      На этот вопрос урку-емец ответить не успел. Снова возник рядом луч фонарика, осветил лицо Добрынина и тут же перепрыгнул на лицо урку-емца. Подошли трое: человек с фонариком, «Петров» и узкоглазая девушка.

      Добрынину захотелось сказать что-то гневное, чтобы показать им свое отношение, но на ум ничего не приходило, кроме простых ругательств.

      – Товарищ Добрынин, нехорошо получилось! – оправдывающимся тоном произнес вдруг радист «Петров». – Я думал, что вы спали…

      Зло взяло народного контролера.

      – Сука! – рявкнул он в глаза радисту. – Родину продал!

      Радист помрачнел.

      – Моя родина – Япония, – сказал он. – И я ее так же люблю, как вы – Советский Союз… Мы не враги. Мы – японские революционеры.

      – Революционеры шкурки не воруют! – глядя прямо в глаза радисту, заявил Добрынин.

      «Петров» тяжело вздохнул.

      – Вам просто ничего не говорили… В Кремле об этом знают… – сбивчиво пытался говорить он. – У нас договор такой с Кремлем: мы берем пушнину в Японию, продаем, а на деньги покупаем оружие для будущей революции… Вот товарищ Такаэ – у нас старший, и он будет руководить восстанием. – «Петров» указал жестом на человека с фонариком.

      Такаэ поклонился.

      Почувствовав, что опасность миновала, Добрынин немного расслабился.

      – А товарищ Тверин знает об этом? – спросил он, все еще сомневаясь в правдивости слов «Петрова».

      – А кто это? – спросил радист.

      – Ну… его старая фамилия – Калинин…

      – А-а, нет, Калинин не знает, – ответил «Петров». – Старовойтов знает, Бережницкий знает, Петренко…

      – А кто это? – удивился Добрынин, услышав неизвестные ему фамилии.

      – Члены Политбюро и ЦК.

      – А Волчанов знает? – строго спросил Добрынин.

      – А кто это? – в свою очередь спросил радист.

      – Кремлевский чекист…

      – Должен знать, – радист кивнул головой. – Вам не холодно?

      – Холодно, – ответил Добрынин.

      – Тогда пойдемте все в дом, погреемся!

      Вернулись в дом, где уже сидели около буржуйки несколько японцев. Радист развязал руки урку-емцу и Добрынину. Потом назвал всех японцев по имени, включая и девушку, которая при свете