Судьба попугая. Андрей Курков

сказал стоявший в дверях смекалистый солдат и выбежал из домика.

      Через пару минут в дверях появился Ваплахов, державший в руках ящик бутылок питьевого спирта.

      Радист Петров пристально осмотрел вошедшего, потом сделал шаг вперед и обменялся с ним рукопожатием.

      – Располагайтесь, а я пока сообщу полковнику Иващукину, что вы доехали, – сказал он и вышел из комнаты.

      Комнатка была небольшая, но теплая, хорошо протопленная. Под стенами стояли две железные кровати, кроме этого тут же был небольшой овальный столик, три стула, карта Советского Союза во всю стену, на узком подоконнике единственного окошка комнаты стоял горшок с землей, но без цветка.

      Осмотревшись, Добрынин уселся на кровать, опустив вещмешок на деревянный, крашенный в коричневый цвет, пол.

      Дмитрий поставил ящик на стол и тоже присел, но только на стул, рядом.

      Вид у него был усталый и нерадостный.

      – Ты чего такой? – спросил у него Добрынин.

      – Голова болит, – простонал урку-емец.

      В комнату заглянул солдат-танкист, отдал честь и, сообщив, что уезжает обратно в городок, ушел.

      За окошком загудел двигатель бронированной машины.

      Деревянный пол шевельнулся под сидевшими.

      – Петров – не русский человек, – проговорил вдруг Дмитрий, исподлобья устало глянув на своего начальника.

      – Я документ читал, – сказал на это Добрынин. – Там написано, что русский… Да и какая разница?

      Ваплахов не ответил. Был он необычайно бледен.

      Зашел с чайником в руках радист Петров. Поставил чайник на стол, достал из-под кровати три кружки.

      – Порядок, – сказал он. – Привет от Иващукина.

      – Спасибо, – проговорил Добрынин.

      – А что, товарищу плохо? – Петров кивнул в сторону Ваплахова. – Может, ему головку подлечить надо? Стаканчики есть.

      Добрынин пересел с кровати за стол, отодвинул от себя ящик с бутылками.

      – А мы его на пол, чтоб пространство было! – весело проговорил Петров, перемещая ящик вниз. – Или сначала, до чая?.. А?

      Со стороны Ваплахова никакого сопротивления этому предложению не поступило. Добрынин тоже промолчал, и тогда Петров, достав из ящика полную бутылку, разлил ее всю по кружкам.

      – Ну, с приездом! – рявкнул он, резко по-русски выдохнул воздух и серьезно приложился к своей кружке.

      «Русский!» – подумал народный контролер, внимательно следя за радистом.

      Потом сам повторил тот же прием, но не пошел спирт одним глотком, поперхнулся Добрынин, и хорошо, что радист с силой его по спине двинул – сразу отпустило.

      – Чайку, чайку быстрее! – приговаривал Петров, подливая чая.

      Ваплахов пил спирт медленно, каждый раз словно пригубливая, но когда он опустил кружку на стол – она оказалась пустой.

      Петров озадаченно посмотрел на урку-емца, и что-то недоброе шевельнулось во взгляде его узких, словно навечно прищуренных глаз.

      Очухавшись, народный контролер перешел на чай и разговоры.

      Прежде всего спросил о заготовке