Гейша. Фридрих Незнанский

белого света, и в них мельтешила мошкара и ночные мотыльки. Остальная часть сада скрывалась в непроглядной темноте. На зеленых подстриженных лужайках работали распылители воды, разбрызгивали вокруг тонкие струйки. Бирюков лег на землю и по-пластунски пополз по влажной траве, стараясь не высовываться, чтобы не попасть в освещенный участок. Он полз и полз, изредка подымая голову, пока газон не оборвался узкой дорожкой, выложенной плитками. Эта дорожка огибала дом.

      Бирюков поднялся и прошмыгнул за угол, спрятавшись в тени вьющегося винограда. Прямо над ним оказалось освещенное открытое окно. До него долетел запах сигаретного дыма. Внутри были люди, до Бирюкова долетал гул голосов, но слов он не мог разобрать.

      Он медленно пошел вдоль стены дома. Соседнее темное окно тоже было открыто. Бирюков поставил ногу на узкий выступ фундамента, собрался с силой и попытался, оторвав другую ногу от земли, дотянуться до решетки на окне. Один раз он сорвался, но со второй попытки смог ухватиться одной рукой за решетку. Теперь он стоял на тонком выступе фундамента, распластавшись по стене и держась за решетку, и слышал все, о чем говорили в комнате. Он и не думал, забираясь в дом Осепьяна, что окажется на поминках, но именно так и случилось. Этим вечером после похорон в доме покойного собрались ближайшие родственники.

      — И ты не боишься оставлять окна открытыми после всего этого? — услышал он рядом с собой громкий женский шепот.

      Женщина, казалось, находилась так близко, что он мог бы дотянуться и дотронуться до нее. То-то визгу бы было!

      — Решетки ведь заперты, — ответил другой, тоже женский, но более молодой голос.

      Говорили с еле заметным армянским акцентом.

      — Все равно, мало ли? Один раз смогли в дом проникнуть, и второй…

      — Мама, никто в дом не проникал! Что ты повторяешь всякие сплетни?

      — А ты такая глупая, что веришь всему, о чем тебе скажут!

      — Мама, хоть сегодня не начинай, а? Давай хоть на поминках не будем ссориться.

      — Ладно, Лола, я молчу, — примирительно сказала первая женщина, но замолчала она только на несколько секунд. — Я за тебя волнуюсь. Может, все же переедешь ко мне на время?

      — Зачем? Чтобы постоянно ругаться? Нет, я лучше тут останусь.

      — А ты не боишься?

      — Чего бояться?

      — Но ведь отца за что-то убрали. Тсс! Не перебивай меня, дай договорить…

      — Ничего не хочу слышать! Я знаю, ты скажешь, что это все неправда. Но я знаю, что в папу стреляла Лена!

      — Тише, ради бога.

      — В папу стреляла Лена! Что в этом непонятного? Тебе тяжело примириться с мыслью, что отца могла убить любовница?

      — Лола…

      — Да, любовница! Не бойся, все и так об этом знают. Хватит прятать голову в землю и делать загадочный вид, что виноваты темные силы. Обычный сексуальный скандал. Примитивно… В Швеции даже есть особая статья в криминальном кодексе — убийство партнера в постели во время любовных игр. За это женщине там дают пожизненное.

      У Бирюкова затекли руки. Он больше не мог держаться и отпустил решетку. Спрыгнув