Гейша. Фридрих Незнанский

пытался закричать, но не мог, попытался подняться, но вместо этого скатился с полки на пол.

      …Команда бомжей под предводительством Васи — высокого и очень смуглого кучерявого мужика в драном пальто — обыскивала загнанный на запасные пути состав, подбирая по мусорным бакам пустые бутылки, банки и выброшенную пассажирами снедь в целлофановых кульках и пакетах. Кто-то из пассажиров забыл в купе часы — их тут же отдали Васе вместе с почти неначатой палкой чуть приплесневевшей варено-копченой колбасы.

      — Ой, ты, итить твою мать! — воскликнул один из Васиных подначальных, открыв дверь очередного купе и удивленно застыв на пороге. — Тьфу, напугал! Я уж думал, ты покойник! — сказал он, обращаясь к Бирюкову и весело скаля беззубый рот. — Эй, помогите, тут мужик на земле валяется, пособите поднять его, итить твою налево…

      Бирюкова подхватили и помогли сесть на нижнюю полку.

      — Что там с ним? — заглянула в купе чумазая и беззубая, как ведьма из детских фильмов, баба в болоньевом мужском плаще, с мешками пустых бутылок в обеих руках.

      — Загнулся чегой-то мужик. Эй, слышь, ты! — тормошил бомж Бирюкова. — Может, попить дать? Мань, дай ему попить.

      Бирюков почувствовал у своего рта стеклянное горлышко бутылки и, собравшись с силами, замычал, отрицательно качая головой.

      — Не хочет.

      — На улицу помогите… выйти на улицу, — с трудом проговорил Бирюков.

      — На улицу хочет выйти, — перевел сердобольный бомж. — Что, выведем?

      Бирюкова подхватили под руки и поволокли в коридор. Он снова замычал и забрыкался.

      — Ну что еще?

      — Сумка…

      — Кто сука? — грозно поднял мохнатую бровь бомж.

      — Сум-ка… Там!

      — Ну, мужик, ты так говоришь, что ни хрена не поймешь.

      — Сумка у него под лавкой, просит, чтоб достали, — догадалась бомжиха.

      — А! Так бы и сказал, а то ни хрена не понятно.

      Бирюков, увидев, что его сумка цела и невредима, позволил бомжам вынести себя на пути. Высаживая его из вагона, бомжи слегка не рассчитали свои силы и уронили Бирюкова на гравиевую насыпь, но в остальном обошлось без ущерба.

      — Сиди, сиди, проветришься немного, полегчает, — сказал Вася, помогая Бирюкову сесть на бетонную платформу опоры электромачты. — Ты тут отдохни, а то попрешься через путя с такой головой и враз под поезд попадешь. Чик, и пополам! Дай, что ли, за помощь чирик, на поправку здоровья.

      Бирюков замедленным жестом сунул руку в задний карман брюк, но вспомнил, что кошелек украли. Раскачиваясь и постанывая, он тогда расстегнул сумку, вытащил завернутую в газету бутылку тверской водки «Никитин», приготовленную для московского шурина, и подал ее Васе. Бомж с уважением принял подношение, помог Бирюкову застегнуть сумку, поправил ее еще так, чтобы она, не дай бог, не упала и не скатилась на рельсы, и повел свою команду дальше вдоль пустых составов, оставив Бирюкова сидеть на бетонной платформе мачты среди островка чахлой растительности, пропахшей мазутом и соляркой.

      Брат